Сибирские огни, 1965, №5

'— Верно. В допетровской Руси знали «медвежью потеху». — Ну, а здесь больше — птичья. Видал я, уток вы домой несли, ду­ пелей. С добычей всегда... Просто ради интереса хожу. А вы «ушиблены»? И давно? С молодости. И на всю жизнь... Ну, посудите сами: зачем мне лезть в болото? Допустим, покажут: «Вон там зарыт мешок с пятаками». Думаете, пойду в трясину? Да за рублевиками и то не побреду. А вот за каким-то чирком, хоть у него и мяса-то — кошке на жевок... — Л а ­ вочник, запрокинув голову, гулко хохотал, будто бил в барабан. — Ну, скажите на милость, удержу ногам нет. Весь в грязи — ничего не заме­ чаешь. Кулика подстрелишь — рад-радешенек! Может, доведется когда- нибудь вместе... — Это не исключено. — Я о вас думал, — оживился Строганов, довольный ответом, — худо вам по болотам без собаки. А у меня, между прочим, сучка ладная, чутьистая. Лопоухая, черная с подпалинами. — Сеттер-гордон? — Вот-вот! Из Красноярска привез... Птицу аж из-под земли под­ нимает!.. Недавно ощенилась. Могу подарить кутенка. Поблагодарив, Владимир Ильич попросил не забыть об этом разго­ воре и, спеша домой, сказал, что пришел купить чернил. — Одних чернил?! — Строганов развел руками. — А я-то думал— -вы за охотничьими припасами... Он был настроен благодушно и тут же предложил кредит. Есть у не­ го и порох, и дробь, и капсюли... — Нет, нет, — отказался Владимир Ильич. — Пока только чернил... Но я не знал, что вы их разливаете... — Найду для вас посудинку, — пообещал лавочник. Подымаясь к -себе наверх, приостановился на половине лестницы и широким жестом обвел все полки. — А вы тут посмотрите пока. Может, что и приглянется. В лавке перемешались запахи лежалого ситца и мыла, дегтя и вор­ вани, сальных свечей и ржавой селедки. Возле конторки на прилавке Владимир Ильич приметил шахматную доску. Не веря глазам, подошел поближе. Откуда она? Кому нужна здесь? Лавочник — чудак! Неужели надеется найти покупателя?.. Взял доску, посмотрел со всех сторон: не новая! Раскрыл на при­ лавке, достал фигуры. Тоже не новые: лак потускнел. Держаная вещь, возможно, какой-нибудь ссыльный оставил для продажи... Стуча сапогами о ступеньки, спустился Строганов с пустым шкали­ ком в руках и, увидев покупателя перед раскрытой шахматной доской, глянул обрадованно, будто встретился с долгожданным гостем. Влади­ мир Ильич хотел попросить отложить шахматы для него, но, заметив азартные огоньки в глазах лавочника, понял его страсть: перед ним — шахматист! Не так ли? Да, он не ошибся. Строганов ответил, что и шах­ матами тоже «ушиблен». Но, к большому огорчению, играть ему не с кем — здесь никто не знает такой премудрости. Даже отец Иван — только в карты дуется, в дурака да в винт. А его, Строганова, к картам не тянет. Вот и приходится, в ожидании покупателей, играть на этой доске самому с собой. Только всех правил он еще не знает. — Я вас могу подучить...— сказал Владимир Ильич. Разговорив­ шись, вспомнил, что в симбирской квартире у отца в кабинете стоял то­ карный станок, на котором в часы отдыха директор народных училищ Илья Николаевич Ульянов выточил себе шахматы. Учителя гимназии восхищались ими, называли художественными изделиями. Мать бере­ жет шахматы, как семейную реликвию. Владимир Ильич умолчал о том, чтЬ в пятнадцать лет теми фигура