Сибирские огни, 1965, №5

Проливной дождь прихватил их на половине пути. В шубные швы просочилась леденящая вода... Зырянов не удивился такой перемене. Он считал: хорошо, если не посыпется снежная крупа. А Владимир Ильич, беспрерывно чихая, подумал: «Вот какая она, «сибирская Италия»! Зря не захватил из Питера непромокаемого плаща,— не знал, что вот так сразу по два дня будет проводить в лесу да на озерах. Его интересует все, весь этот птичий мир. Но главное — охота успокаивает душу. Единственная отрада изгнанни­ ка!.. А плащ ему пришлют в посылке. Стоит только написать матери или сестрам...» 7 На стене висел численник. Его подарила мать, зная, что он с дет­ ских лет каждый вечер отрывает по листочку. Вчера забыл о своей привычке. Промокнув до нитки, сразу же пос­ ле возвращения с озера пошел с Зыряновым в баню. А потом, выпив чаю с малиновым вареньем, лег спать. Варламовна поверх одеяла на бросила на него овчинный тулуп и сказала: — Прогрейся покрепше... Сегодня встал на рассвете. И уже ни разу не чихнул, не кашлянул. — простуды как не бывало. Оторвал вчерашний листок с календаря, взглянул на красные циф ры и буквы: «18 мая. Воскресенье». Почтовый день! К вечеру нужно при­ готовить письма, а вчера кот, запрыгнув на стол, опрокинул чернильни цу. Пришлось отправиться в лавочку. Хотя обедня уже отошла, ближняя лавка, что стояла на противопо ложном углу переулка, оказалась закрытой. Владимир Ильич прошел дальше. На базарной площади, напротив церкви, жил второй лавочник. Фамилия у него была громкая—Строга­ нов. Его все навеличивали Петром Тимофеевичем. Он с попом не считал­ ся: в николин день и то открывал торговлю. Строгановский дом нарядный: двухэтажный, с балкончиком, един ственным во всем селе; крыша железная, выкрашена в зеленый цвет, ра­ мы белые, наличники голубые, на высокое крыльцо — лесенка с перила ми на точеных балясинах. Пусть, дескать, все знают, кто в селе первый богатей и от кого зависит каждый житель! На одной половинке дверного раствора у Строганова намалеваны валенки, шапка да рукавицы, на другой — коса, лампа, топор. Владимир Ильич открыл застекленную дверь. В лавке, болтаясь под потолком, всполошился медный колокольчик. На звон спустился со вто­ рого этажа по крутой лестнице хозяин, высокий, коряжистый, как осо­ корь на лугу; на ходу платком обтер вислые усы и бороду, что раскину­ лась на груди, словно глухариный хвост. Левый глаз у него серый, в уз­ ких веках, правый желтоватый, круглый и по-охотничьи зоркий. Вмиг оглядев посетителя, кажется, в уме прикинул: «На много ли купит? На копейку!» Но поклонился приветливо, прижав бороду растопыренной ладонью: — Милости просим, господин Ульянов! — Откуда вам известна моя фамилия? — насторожился Владимир ■Ильич. — Как не знать? По соседству живем. И одной потехой ушиблены! — Какой же? — Про охоту я... В книжке читал: в старину потехой называли.