Сибирские огни, 1965, №4

Она повернулась и ушла, часто выстукивая каблуками. Еще чаще ее каблуков колотилось у меня сердце... Да неужто помогло? Не штука, когда сын родится. Вот когда рождается мать — это да! В мире наивных вопросов Нашу школу проектировал архитектор, крепко обиженный в свои школьные годы. В отместку он подсунул негодный проект, в котором не предусмотрел даже актового зала. Осваивая новостройку, пришлось ло­ мать стену между двумя классами и возводить некоторое подобие сце­ ны. В этом крохотном зале могла вместиться лишь пятая часть всех ре­ бят. Поэтому праздники мы проводили в пять потоков (пять потов! — как острили труженики самодеятельности). На последнем из новогодних вечеров ко мне подсел десятиклассник Пашка Наумов, аккордеонист, неизменный участник всех самодеятель­ ных концертов. — Ой, не могу больше! — сказал Пашка, стирая со лба натанцо- ванный пот.— Наконец-то я понял товарища Онегина! Есть, пить да ве­ селиться, как я эти дни, всю жизнь — разве выдержит нормальный че­ ловек?! Конечно, лучше на дуэли застрелиться! Эти Пашкина слова запали мне в память и приходят на ум каждый раз, когда я встречаю современного подрастающего дуэлянта в сдвину­ той на брови кепчонке и с сигаретой, прилипшей к губе. Недавно на весь город прогремела соседняя школа. Группа ее пи­ томцев после занятий в секции бокса отправлялась в темные улицы го­ рода на дуэль с одинокими прохожими. Недобрые молодцы получили от двух до пяти лет отсидки для ра з­ мышлений. Я же сидел в зале суда и размышлял над тем, какая это трудная штука — легкая жизнь... В чем же ее трудность? В отсутствии труда, конечно. Труд превратил обезьяну в человека, но безделье, к со ­ жалению, не имеет обратной силы и не превращает человека только в обезьяну. Оно делает из него бабочку, удава или таких вот шакалов, способных окружить стаей одинокую женщину, возвращающуюся с ночной смены, чтобы содрать с нее часы или пуховый платок. Правда, нас, учителей, никто не трогает, ибо все современные «ро­ димые пятна» — наши бывшие ученики. Технологическая схема процесса, обратного очеловеченью, доволь но проста: обыкновенный ученик, отстающий, скучающий, сам себя з а ­ нимающий — проблема. Самое опасное звено в этой цепи — ученик отстающий. Если сегодня двойка, завтра двойка, то послезавтра уже не­ понятно, что говорят и делают вокруг. Исчезает дело, труд. Вакуум з а ­ полняет скука, утроенная нудными проработками. Жизнь отравлена. От нее хочется бежать на край света. Но такое далекое путешествие ни к чему. Всегда найдется подворотня (а часто и укромный уголок в самом школьном дворе), где веселые людишки встретят разочарованную душу с должным пониманием, охотно авансируют первую папиросу и стопку вина. Потом — оплата аванса. Потом — расплата за все: длительное время на размышления. Есть тут над чем поразмыслить и свидетелям обвинения. Директора школы могут поднять ночью, как по тревоге, если най дут в его микрорайоне хоть одну живую душу, не охваченную всеобу­ чем. Но тот же директор может спать спокойно, если процент успевае­ мости перевалил за восемьдесят, что на обыкновенном языке обознача­ ет: не успевает каждый десятый. В школе целая рота, из которой рек­ рутируется черный орден носителей родимых пятен.