Сибирские огни, 1965, №4

«кормовых» в полтора р а з а больше, чем остальным. Хотя эти добавоч ­ ные копейки шли в общий котел, друзья Юхоцкого да и он сам без конца попрекали Николая Евграфовича и язвительно именовали то «благоро ­ дием», то «чужаком». Они придирались к нему на каждом шагу и р а зд у ­ вали небылицы, придуманные еще в Бутырской тюрьме, во время томи­ тельного ожидания этапа. По вечерам староста назначал на предстоящие сутки дежурных по кухне и столу. На одной из остановок, в свое дежурство, Федосеев, и зм у - . ченный бессонными ночами, пробудился утром далеко не первым. Вме ­ сто него самовар во дворе уже разжигал Михаил Захлыстов. Влажнова- тые щепочки гасли, и «мушкетер» сыпал разухабистую ругань. На Нико ­ лая Евграфовича набросился: — Привалялся, дрыхало!.. Заспанная интеллигенция!.. — Я сейчас... — сказал Федосеев, сдерживая обиду. — У меня при­ пасены сухие лучинки... — Из-за тебя с пустым брюхом пошагаем... Дерьмовое двор ян ­ ство!.. — И Захлыстов выругался т ак «забористо», что солдаты, стояв - -шие неподалеку, чуть не захлебнулись от хохота. Из этапного ка земата выбежал его брат Виктор и тоже обрушился на Федосеева с руганью. Николай Евграфович возмущенно потребовал от старосты, чтобы тот унял своих дружков, но Юхоцкий, засунув руки в карманы брюк, ответил с ухмылкой: — Есть с чего посмеяться!.. Федосеев едва удержался, чтобы не ответить на грубость грубо­ стью. Он понимал — с такими людьми невозможно разговаривать. От них единственная защита — бойкот. И он заявил , что отделяется от об ­ щего котла и требует выдавать ему на руки его «кормовые» деньги. Вместе с ним, чтобы уберечь его от новых нападок и оскорблений, отде­ лились два киевских студента. С тех пор они втроем шагали в последнем ряду, сторонясь з ади ри ­ стой компании Юхоцкого. Только дойти бы до Иркутска... Там, быть может, назначат в разные деревни. А если случится худшее... И Федосееву вспомнился совет Владимира Ильича: «Просите т о в а ­ рищей, пусть разберутся, устроят свой суд». Но сейчас не время для этого, тут нет ни одного социал-демократа, некому заступиться, кроме этих двух парней... Шли молча. Таежные заросли сменялись полями, холмы уступали место болоти­ стым низинам, а тракт ка з ался бесконечным. ...Дули горячие ветры. На лесных полянах густо цвели оранжевые жарки, на увалах серебрился ковыль. Немилосердно жгло солнце. А они по-прежнему шли и шли, считали полосатые столбы... Д в а дня в пути, день — на отдых. И опять — два дня в пути. . И опять... И опять... На очередной дневке Юхоцкий объявил, что Федосеев подвергается «товарищескому суду». — Товарищескому? — переспросил Николай Евграфович, и под его глазами замерцал нервный тик. — Вы мне не товарищи. Вы не можете быть объективными, и я протестую... Юхоцкий, присвистнув, сказал , ч!'о в таком случае они составят акт, куда внесут все обвинения, и разошлют по подпольным организациям и колониям ссыльных. Пришлось готовиться к защите без в¿якoй надежды на успех. Судьей избрали Оленина. Среди ночи в комнате политических под