Сибирские огни, 1965, №4

. От свечи падал на бумагу мерцающий свет. Анатолий поднял гла за на фигуру гладиатора, взмахнувшего мечом, и, вздохнув, опять склонил­ ся над недописанным письмом: «За лодсвечник тебе большое спасибо. Каждый раз, з ажиг а я свечу, я вспоминаю о моем далеком друге...» Облокотившись на стол и пристально рассматривая карточку Д оми ­ ники, спросил полушепотом: — А когда ты пришлешь телеграмму?.. И где ты? Приедешь ли?.. 5 Много десятилетий изгнанники мостили проклятиями окаянную дорогу. Московский каторжный тракт — река горя и слез. Через всю Сибирь текла эта река, до холодного пролива, за которым лежит Сахалин, ка- торжанская земля. Каждую весну начальство пригоняло из окрестных деревень толпы крестьян «ладить тракт», но трясина оставалась трясиной. Мимо верстовых столбов, от одного вонючего этапа к другому- .в дождь и вьюгу конвойные гнали все дальше и дальше на восток много­ численные партии осужденных. Третьего мая 1897 года из ворот красноярской пересыльной тюрьмы вышла, сопровождаемая усиленным конвоем, большая партия каторжан и ссыльнопоселенцев. Дули студеные ветры, хлестали проливные дожди, выпадал снег. Кандалы обмерзали комками грязи. А они шли и шли; считали полоса­ тые столбы... «По этой дороге, — думал Николай Евграфович Федосеев, шагая рядом с другими изгнанниками, — везли Радищева и декабристов, Ч е р ­ нышевского и Короленко, петрашевцев и польских повстанцев. По это ­ му проклятому пути гнали ткача Петра Алексеева. Хорошо он сказал на суде: «Русскому рабочему народу остается только надеяться на себя и не от кого ждать помощи, кроме нашей интеллигентной молодежи». Замечательно! Двадц ать лет прошло с тех пор, а в народе помнят его слова. И будут помнить. Революционная интеллигенция не обманет, не предаст. Она навсегда свя зала себя с рабочим классом. Она чтит Николая Чернышевского, Софью Перовскую, Александра Уль ­ янова...» Вспомнился брат Ульянова, Владимир Ильич, земляк-волжанин , петербургский «Старик». Почти десять лет, еще со времени казанских кружков, они мечтали о встрече друг с другом, о совместной работе в волжских городах, на питерских рабочих окраинах, а повидаться у д а ­ лось только во дворе красноярской пересыльной тюрьмы. То были счи­ танные минуты. Н а д их головами пролетала стая лебедей, в о з вр ащав ­ шихся в свои родные края, и Владимир помог разглядеть их в высоком йебе. И с какой силой, с какой уверенностью сказал он тогда: «Вернемся и мы... У нас будет социал-демократическая рабочая партия. Будет своя газета!» Как жаль, что тягостные годы ссылки им придется коротать в разных углах этой беспредельной Сибири. Не посчастливилось вместе... Конвойные покрикивали: — Подтя-ани-ись! — Не отста-ава-ать! Березовые перелески сменялись хвойной чащей, тайга уступала место полям, а дороге не было конца. ✓