Сибирские огни, 1965, №4

Берега у Енисея гористые, с обеих сторон придвинулись мохнатые у сопки. И чем дальше, тем леса становились темнее и темнее. Тайга н а в а ­ ливалась, словно непроглядная ночь. Ссыльным заранее было объявлено: в енисейской тюрьме — корот­ кая остановка. А дальше их повезут на лодке, вслед за льдом. По эта- кой-то реке! От неё и здесь веет погребом, и Ванеева знобит все больше и больше. Туруханск пугал уже одним своим названием. О таких далеких углах говорят — у черта на куличках. Бьшалые люди рассказывают, там всего лишь двадцать девять лачуг! Более гиблого места и придумать невозможно! А Енисейск все-таки город, второй в губернии: больше десяти тысяч населения! Д аж е есть музей... Эх, если бы оставили там!.. Справа стремительно налетела бойкая беглянка Ангара, дочь с т а ­ рого Байкала , влюбленная в неугомонного кра савц а Енисея, и, натоско­ вавшись в одиночестве, принялась обнимать его своими светлыми струями. На устье — узкий мысок, похожий на острие сохи. Тут пристань — Стрелка: несколько маленьких, как муравейники, серых домиков. После встречи с Ангарой у Енисея прибавилось силы, бойчее з а и г р а ­ ла волна, и неистовый богатырь широко раздвинул берега. Д аж е тайга присмирела перед его силой и, еле заметная вдали, приж алась к земле. Пароход растрясал над рекой клочья черного дыма, монотонно стучал плицами колес, будто отсчитывал секунды. Час, второй, третий... А низкие берега по-прежнему оставались пустынными. Но вот слева, среди чахлого леска, к реке придвинулся бугор. Там высокий берег был заботливо подперт крепкой стеной из толстенных лиственничных бревен. Наверху принарядились двухэтажные дома, х в а ­ стаясь белыми да голубыми наличниками, и сияли в небе купола камен ­ ных церквей. Д ве из них, кичась золочеными крестами, придвинулись к самой набережной. А в глубине городка — еще целый десяток! И все, как видно, были отгроханы с размахом, в годы золотой горячки. Хозяева приисков, щедро жертвуя на храмы, надеялись искупить свои грехи. Рядом с набережной пролегла Большая улица, прямая, как Н е в ­ ский проспект. Она тянулась до самого болота, за которым хмурилась черная тайга. Рядом улицы Кедровая, Ручейная. А дальше, з а Сенной базарной площадью, вершина бугра, з аня т а я Спасским мужским мона­ стырем, обнесенным белокаменной крепостной стеной. Еще дальше — тюрьма, тоже похожая на крепость. Вот и весь город. Ванеев узнал его позднее. А тогда, в день приезда, еще на пароходе свалился в жестокой горячке. У него ра зл амыв ал а сь голова, пересохло г. горле, распух язык. Цедербаум дал ему какой-то горький порошок, но ж а р не утих. С пристани в тюрьму увезли пластом на ломовой т еле­ ге. По дороге ему казалось, что где-то отпевают покойника... Спустя день Цедербаума жандармы увели на пристань. Там ж д а л а дощата я лодка, чтобы сплавить его под надзором в Туруханск. А к Ванееву пришли два врача с тюремным фельдшером и в присутствии исправника выстукали грудь, прослушали сердце, проверили пульс. Видимо, кто-то в Петербурге хлопотал за него. Младший брат Василий не мог, — его самого после нескольких месяцев «предварилки» выслали назад, в Нижний, под надзор полиции. Конечно, с прошениями в д еп а р ­ тамент полиции ходила Доминика, пользуясь своим правом невесты. В акте медицинского освидетельствования врачи, судя по всему, записали: этого поднадзорного не довезти в живых до места водворения! и вскоре генерал-губернатор распорядился, чтобы его оставили в Ени ­ сейске, пока не выздоровеет.