Сибирские огни, 1965, №4

И в голове Лепешинского, слово за словом, родились новые строки: Но если «куроцапа» лапы Привыкли к дани в -форме кур, То наш таежный самодур Слывет любителем собольих шкур. Опять зал а яли собаки. Где-то заиграла гармошка, парни запели частушку. Не мудрено заслушаться, а той порой забудется какое-нибудь слово или строка из басни. Чтоб этого не случилось, Пантелеймон Нико ­ лаевич поспешил к себе, в избушку, снятую неподалеку от берега. При свете сальной свечи он запишет басню и завтра отошлет в ре­ дакцию. Подпись поставит — Олин. Д а , Олин. На всю жизнь... * 3 Челябинск звали воротами Сибири. Через эти ворота двигались на восток эшелоны переселенцев. И в каждую переполненную теплушку во время остановки подымалась по неловкой стремянке молодая фельдшерица Ольга Протопопова. У нее не хватило денег на дорогу, и она поступила здесь на с л уж ­ бу, в надежде за месяц или д ва заработать на билеты: же ле знодорож ­ ный — до Красноярска, пароходный — до Казачинского. С больными не было хлопот. Оборванные, обутые в лапти, гонимые нуждой, люди заслоняли собою, недужных, чтобы их не сняли с поезда. Они надеялись: в сибирских просторах найдут и волю и счастливую долю. . Каждый месяц поезда увозили в глубь неведомого края до тридцати тысяч переселенцев! А навстречу им ехали разочарованные, не нашед ­ шие за Уралом ни воли, ни доброй доли. Удрученные горем или потеряв­ шие кормильцев, они возвращались ,—-каждый месяц по тысяче чело­ век! —■в свои убогие деревни и тоже умалчивали в пути о недугах. Порошки о с т ^ а л и с ь в кармане халат а фельдшерицы нетронутыми. Встречала Ольга и пассажирские поезда: пробегая мглистым утром по вагонам, искала Доминику Труховскую, невесту Ванеева, с которой еще в Питере уговаривалась ехать вместе в Сибирь. Но проходили неде­ ли, а Доминика все не появлялась. Неужели ее снова з ад е рж а л а полиция? Однажды, возвращаясь на квартиру, Ольга через окно заметила в своей комнате грузную фигуру женщины в черном бархатном платье. Мать! Зачем она пожаловала? Откуда узнала адрес?.. Еще гимназисткой Ольга услышала на каменноугольных копях матери возмущенные крики шахтеров: «Штрафами начисто заморили!», «Всю кровь нашу выпила Протопопиха!» С тех пор и пошли они, мать и дочь, разными дорогами. Что ей теперь нужно? Мать метнулась к дочери с распростертыми руками, обняла, осыпа­ ла щеки поцелуями: — Олюшка! Миленькая моя! — утерла слезы со своих дряблых щек. — Господи, как же ты исхудала!.. Я кляну себя, что перестала вы­ сылать тебе деньги... — Твоих денег мне не надо. — Ольга высвободилась из объятий.—- Ни одной копейки. — Совратили тебя, бедную, неразумную... Слышала, собираешься к своему, как он тебе там доводится... — Да , к мужу. — В Сибирь! К ссыльному политику!.. Одумайся, пока не поздно... Д а другая бы при капитале матери...