Сибирские огни, 1965, №4

Вот уже близко перевал. Облучок вздымается все выше и выше. П е ­ ред глазами, слегка покачиваясь, торчит широкая спина ямщика, з а к ры ­ вая полнеба. Владимир Ильич нетерпеливо подвигается то к одному; то к другому борту коробка и, приподымаясь, смотрит вперед. Что там, за гребнем этой горы? Пока только небо, чистое, сияющее голубизной. Когда же — Саяны? Горы с юности манили его. Он давно полюбил взбираться на верши­ ны. И никогда не останавливался перед кручами: ведь чем труднее, тем увлекательнее! Ему нравилось с высоких вершин смотреть в головокружительную даль. Однажды, опередив своих самарских друзей, первым вбежал на Степанов утес, глянул вниз и ахнул от восторга: родная Волга разверну ­ лась ослепительной лентой от неба до неба! Позднее в Швейцарии с Павлом Борисовичем Аксельродом поднялся на гору возле Цуга, и перед ним по всему горизонту вздыбились острые ледяные вершины... До перевала оставались считанные сажени, и уже чувствовался про­ стор: слева мягко очерченная возвышенность как бы отодвинулась к югу, справа намечался такой же мягкий скат, вероятно, к Енисею. И лес будто устал от восхождения: сосенки припадали к земле все ниже и ни­ же, словно собирались улечься на нее, березки тоже стали приземисты­ ми, закинули ветви, как волосы, в одну сторону. Ослепительно сиявшее, но еще нежаркое солнце не спеша катилось с крутого небосвода. А под ним обрисовалась белая громадина. К а з а ­ лось — облачко вздремнуло в тишине. Нет. Д л я облака слишком резко очерченные углы. Там — вечные снега! Владимир Ильич снова выпрыгнул из коробка, в збежал на самый высокий бугор перевала и раскинул руки. Прохладный горный воздух слегка пьянил, как доброе игристое вино. Вдали, на юге, подпирала небо ребристая гряда. У подошвы она была темно-синяя, закутанная в легкую дымку, выше — голубая, еще выше — полосатая от бесчисленных ледяных прожилок. Острые седые шпили походили на гигантские кристаллы горного хрусталя, и у каждой грани был свой неповторимый оттенок. Вот какие они — Саяны! От Думной горы до самого хребта расстилалась необъятная долина, „ будто замысловато инкрустированная ваза, для которой щедрая приро­ да не пожалела самоцветов. Большую часть ее занимал сосновый бор. В густую малахитовую зелень то там, то сям были врезаны бирюзовые рощицы березняка с его светлой молодой листвой. Сквозь каменную толщу гор прорвался могучий Енисей и по воль ­ ному простору раскидал серебро своих бесчисленных проток и поймен­ ных озер, опушенных кустарниками. На низких лужай к а х горели золо ­ тистые пятна: буйно цвел курослеп. «Вот куда меня закинули! — подумал Владимир Ильич. — Далеко . Страшно далеко». Подошел ямщик: — Ехать бы пора... Чего на тасхылы-то засматриваться? — А почему — тасхылы? — Татары так говорят, и мы привьщли. — Татары? Вероятно, качинцы1? Я слышал о них. Они где-то здесь живут? — Эвон там, — ямщик махнул кнутовищем в сторону всхолмлен­ ной, серой, как песок, возвышенности за Енисеем. — В дикой степи. Ту 1 К а ч и н ц ы — одно из племен современных хакасов.