Сибирские огни, 1965, №4

— Я, пожалуй, лучше на квартиру, в дом Брагина. Через часок. — Буду ждать . А вы сегодня, — Владимир Ильич показал глазами на Кона, — уже успели повидаться? Или незнакомы? — Как не знать Семена Григорьевича! — ответил за Райчина Фе­ ликс Яковлевич. — Недавно удостоился слышать от него... — Можете не повторять, — кинул Райчин через плечо. — И сейчас видно, что вы все еще не поумнели. Т ак и остаетесь при своем народо­ вольческом заблуждении. Он резко повернулся и выбежал из библиотеки, оставив дверь открытой. — Вот, пожалуйста!.. — Кон возмущенно потряс рукой. Владимир Ильич плотно закрыл дверь за Райчиным и, вернувшись к собеседнику, облокотился на столик: — У него до крайности взвинчены нервы. Чем же? Вы не знаете? — Он всегда такой! Порой д аж е оставляет впечатление не вполне нормального. В свое время я, по неосмотрительности, дал ему для пере­ писки адрес того же врача, а теперь сожалею. — А может, и для меня этот адрес... Так я могу обойтись. — Нет, нет. Я наслышан о вашем... о вашей семье, — поправился Кон, чтобы и збежать упоминания о старшем брате Ульянова. — Д л я вас пригодится. Врач — надежный человек. А Райчин, между прочим... Ну, он всем и по нескольку раз на день говорит: «Убегу!» — Возможно, д л я него побег необходим, — вступился Владимир Ильич за Райчина, который располагал к себе тем, что был близок к Плеханову. — Вы не одобряете его намерения? — Видите ли... Я знаю все категории ссыльных по их душевному состоянию. Д л я некоторых побег нужен. Во избежание драматической развязки. — Имеете в виду самоубийство? — Д а . Слабые душой не выдерживают. Не могут сохранить себя для будущих революционных действий, для мести коронованному врагу... — Вы — за месть? Кон, постукивая кулаком по столу, произнес, ка к клятву: — «Месть, месть, месть врагу, с богом, а то и помимо бога», как с к а з ал Мицкевич. — Феликс Яковлевич помолчал. — Побеги мы не от­ рицаем. Наоборот, помогаем совершать, когда это благоразумно. Но Райчин не обращался. — Ну, а сами вы... Как старший товарищ... Помощи не предлагали? — Д а он только говорит о побеге. И никто уже всерьез этого не принимает. — Он, вы знаете, приговорен к десяти годам. К десяти! К а к видите, и социал-демократов не балуют... — Десять лет, конечно, вынести нелегко, — согласился Кон. — По себе знаю. И ск ажу вам, — он поднял указательный палец до стальной оправы очков, — в ссылке самое страшное, когда человек не может н ай ­ ти для себя дела. Тоска подкрадывается незаметно, з а в л ад ев а е т всем сознанием, затягивает, к а к в болото. А Райчин, что же? Он д аж е книг не берет. — Не нашел для себя дела? Д а здесь он и не сможет найти... Он — наборщик. В Женеве — «вольная русская типография». Вот он и рвет­ ся туда. Затем Владимир Ильич стал расспрашивать Кона о польской п а р ­ тии «Пролетариат», разгромленной жандармерией в восьмидесятых го­ дах. Он слышал — там было много рабочих. — Больше половины, — подтвердил Феликс Яковлевич.