Сибирские огни, 1965, №4

Перед утром все четырнадцать снова столпились возле тайника с морфием. Приняли изрядную дозу. Двое умерли... Протест подействовал — Масюков был смещен. А вот бритье половины головы... Самое мерзкое из всего, что было на Каре! И никакой протест тут не помогал... Об этом надругательстве невозможно вспоминать без отвращения. После очередного глумления и бессонной ночи лишь песни помога­ ли успокаиваться. Пели всей камерой, всей политической тюрьмой... А немного придя в себя, принимались — по ночам — за книги. Чи ­ тали почти все. Кроме тех, кто уже не мог избавиться от тоски и отчая­ ния. С полынно-горькой усмешкой называли свою камеру Итоновским колледжем! В привилегированном Итоне учились отпрыски лордов, бу ­ дущие английские министры и д аже — премьеры. На Каре «колледж» тоже привилегированный: все «студенты» — революционеры! И выйдут они отсюда государственными деятелями будущей республики!.. К их счастью, в тюремной библиотеке оказались «крамольные» кни­ ги: Чернышевский, Энгельс, Маркс. «Капитал», например, был з аб р о ­ нирован титульным листом книги одного адвоката — «Государственное право». Ж анд армы т ак и не разгадали!.. В тесной камере томилось двадцать человек. Было шумно, как на рынке. «Студентам» пришлось разделиться на две группы. Одни в д е ­ сять часов ложились спать, другие садились за книги. До двух часов ночи! Потом засыпали. А с восходом Сириуса подымались на смену они, успевшие выспаться. Вот и прозвали их «сириусами». После каторги «сириуса» Феликса Кона отправили в далекий улус, куда и Макар телят не гонял. Тайга, невыносимые морозы, бесконечные ночи... Он мог бы сойти с ума от тоски, если бы не начал писать. Иркут ­ ские журналисты подбодрили: не опасаясь жандармов, напечатали, его первые очерки. А счастье, оказывается, не сгинуло. Оно продолжало кочевать по свету. И в Намском улусе счастье заглянуло в его ярангу. За глянуло в тот самый час, когда вошла Гринберг, «осударская» ссыльная, пере­ мещенная туда из Верхоленска за протест против грубостей полицей­ ского надзора. Вскоре он стал звать ее просто Христиной. Они вместе ходили за морошкой. И они познали то святое чувство, которого был лишен палачами юный Ян Петрусинский. Сейчас у них уже трое детей. Христина отбыла срок, отбыла н адба в ­ ку «за нарушение устава» и вот уехала с детьми в гости. И опять он один. Без семьи. Без близких друзей и единомышленников... Спасибо, что его приписали к «обществу» села Доброго. З а десять рублей и ведро водки он получил право на паспорт и теперь может, по «соизволению» генерал-губернатора, проживать в таком городке, ка к этот дремотный Минусинск... Но и з д е с ь 'е г о изводят ежедневным надзором. Тюремщики, слыш­ но, похваляются: «Камера Кону приготовлена!» А все за резкую пере­ довицу, которую он написал для петербургской газеты «Сибирь». Еще бы не возмутиться! В местной тюрьме надзиратель изнасиловал аре с ­ тантку!.. Газету цензура сразу же прихлопнула. А жандармы , как вид­ но, догадываются: автор — Кон! Чего доброго, опять угонят на север. Так и не написал в это утро ни строчки. Позавтракав , отправился в музей. Там, в библиотеке, засел за кни­ ги. И забылся. •* 2 . «С и бирски е огни» № 4.