Сибирские огни, 1965, №4

— Правда! — в один голос ответили мы. Он засмеялся. — Ну что ж, если так, подавай бог... Они говорили о положении на фронте, о делах Союза писателей и, как всег­ да, вспоминали молодость. Фадеев написал книгу очерков о Ленинграде. — Жду, вот-вот должны начать печататься в «Правде»,— сказал он, и.со­ мнение послышалось в его голосе. В «Правде» эти очерки не появились. — А мне диктовать приходится. Иногда так хочется сесть за стол, но бо­ лезнь не дает. Надо на фронте быть, а я валяюсь здесь. Сам себе противен,— жаловался Юрий Николаевич. — Он в ПУРе добился направления на фронт, под Сталинград,— сказала я.— Но когда шел домой, упал на улице и потерял сознание. Врачи его не пу­ стили... — Успеешь, навоюешься. А пока отлеживайся,— улыбнулся Фадеев и по­ хлопал его по руке.— Ну, ребята, мне пора! Он поднялся, обнял меня и притянул к себе. — Я вижу, вы и правда неплохо живете,— проговорил он.— Как вы говори­ те? Прекрасно? — Мы, смеясь, закивали головами.— Так вот имейте в виду, будет трудно, я вам первый помощник! В тот вечер мы никак не могли разжечь печку, сырые дрова шипели и тле­ ли, я несколько раз вынимала их, складывала то колодцем, то домиком, то крест- накрест — не горели, да и только! — Да брось ты, ложись спать,— сказал Юрий Николаевич, глядя на мое перепачканное сажей лицо. Выключили свет, но мы не стали зажигать коптилку и молча лежали в тем­ ноте, взволнованные и счастливые. До сих пор никто не знал о наших отноше­ ниях, а мы ни разу не подумали о том, что скажут обо всем этом люди. Мы жи­ ли словно на необитаемом острове. И вот пришел первый человек с Большой зем­ ли, взглянул на нас и все понял. — Саша всегда был моим добрым гением,— говорил Юрий Николаевич.— Мы можем подолгу не видеться, но я знаю, в трудную минуту он как из-под зем­ ли появится... В который раз рассказывал он о своем первом знакомстве с Фадеевым:, о совместной литературной борьбе. Серьезные слова мешались с ласковыми и забавными, мы уже стали задре­ мывать, как вдруг вместе проснулись от того, что комната стала оранжевой и теплой,— это вспыхнули в печке подсохшие дрова. Огонь разгорался, гудел, по­ трескивал, железные бока печки розовели и светились, по потолку бежали ры­ жие отсветы, можно было высвободить из-под одеяла руки. — Это к счастью,— тихо сказала я. Юрий Николаевич повернул к себе мое лицо и проговорил серьезно и даже, пожалуй, строго: — Если это будет мальчик, назовем его Сашкой... 8 Я раньше не подозревала, что воспоминания — тоже счастье. Отнять у лю­ дей память, было бы равносильно смерти. Михаил Светлов как-то сказал: «Мо­ жет, мы живем для воспоминаний?» Сегодня, когда я сошла с поезда на темную и пустынную платформу, шла по мерзлой, звонкой земле и, слушая свои шаги, думала о том, что приду Сейчас в тихий и теплый дом, сяду за стол, зажгу зеленую лампу и слово за словом ля­ жет на бумагу сложная вязь воспоминаний,— мне казалось, что я спешу на сви­ дание.