Сибирские огни, 1965, №4

навеки: — Входи, вселяйся, живи! Разве можно жалеть человеку теплоты и душевной любви... Как строилось все — не забыто. Бульвар, ты — фонаролучист. Но каждый твой житель испытан тобою, и каждый — чист: если получше всмотреться, — под праздничной блузой, под робой ли, в каждом — рабочее сердце, гордое и неробкое... Бульвар мой, не в мрамор оправлен ты, в бетон, а не в лак, что — на сутки, и назван ты очень правильно — по духу и жизненной сути: ведь мы, которым по двадцать, тебя отгрохали — стой! И жить хорошо и смеяться: мы — молоды оба с тобой! Б А К У Дым, как пена на конском боку. Поезд, что сил есть, старается. Улыбчивый, вкатываю в Баку,— от удивленья глаза расширяются. Зрачки раскалываю об углы, о бритые скулы скал. Меня неожиданностью обожгли' дома, что — у гор на висках. Крыши — пастбища для облаков, окон арки, как радуги. И солнце всегда над тобой высоко, и лиц загорелость радует. Серебряным цоканьем легких копыт прибой вдоль берега тянется. Я вижу, как нефть под землей,