Сибирские огни, 1965, №3

— Что вы?! Никогда Софья ничего об этом мне... — Нет, нет, нет!.. Я же вам говорю: у них, как у Ромео и Джульет­ ты, была такая безумная любовь!.. — Какая ревность? К кому?.. — Нет, ничего этого не было! Софья — моя задушевная подруга по гимназии. Она ничего от меня не скрывала — сказала бы... Задушевную я стал особо тщательно «разматывать». Выяснились новые любопытные вещи: оказалось, что вспыльчивый и экзальтирован­ но-отходчивый дантист Петр Петрович Гринезич знаком с семьей Кру- жилиных давно, уже лет десять, и еще оказалось, что в свое время Гри- невич ухаживал... за Сонечкиной мамой, Елизаветой Петровной, потом отношения превратились в дружеские... «Вот чертова баба!» — подумал я об интеллигентной даме. Зачем ей понадобилось «с больной головы — на здоровую»? И почему толстя­ чок соврал, что знакомство с Кружилиным короткое, как заячий хвост? Я раздумывал, размышлял над этими ребусами, а Кружилины — отец и дочь — все гостили у кого-то в Энске, а время шло... Подошло и десятое августа — открытие летне-осенней охоты. Мы, охотники, — люди одержимые: когда подходит сакраментальная дата — самые волевые из нас отпускают тормоза «сдерживающих центров», как говорят медики. Охота!.. И забыто все: работа, семья, нерешеные задачи, даже ее величество Любовь — отходит на задний план... Охота, охота!.. Мое ружье было в ремонте у местного оружейного мастера Петра Павловича Русанца. Тот задержал ремонт, и я вспомнил о «вещдоке» по делу Андреева, и хоть пользование вещественными доказательствами строго запрещено, но... охота — есть охота. «Нельзя же отказаться от охоты в день открытия, потому что ружье у тебя будет... чужое! Да и какое оно «вещественное доказательство»? «Вещественное доказательство — это доказательство преступления, а здесь — застрелился человек. Сам застрелился, а не его застрелили из «Голланда»; что же этот «Голланд» может доказывать? Что Володя Андреев сам застрелился?! — Давно знаем, что сам и что именно из это­ го ружья». После недолгой мысленной драки со «сдерживающими центрами» я «отпустил тормоза». Пошел в камеру хранения вещественных доказательств и выписал... Вот оно опять передо мной: ружье-сказка, ружье — мечта охотника, вещь потрясающей красоты, где оружейная техника уже превратилась в искусство, где только отделка, гравировка и микроскопические рельефы отбирают у мастеров годы упорного труда... Потому и стоят эти шедев­ ры эквивалентно тысячному дому, табуну породистых лошадей или ста­ ду коров... Рядом с двойной гравировкой завода: «Голланд-Голланд», по план­ ке тянулось длинное, витиеватое славянское золото следующей надписи: «По заказу великого князя Николая». И еще — золотая пластинка на ложе: «Из охоты Его Императорского Высочества наследника-цесаревича, великого князя Николая. Ливадия». М-мда... Царское ружьецо!.. Девятого августа я уже стоял на борту дачного парохода, уходив­ шего в заветные места...