Сибирские огни, 1965, №3

ш справку... Товарищ Прохорова! — окрикнул говоривший секретаря — Принеси отпуск той справкй, что выдали Кружилину... И перед моими глазами очутился документ, датированный.,, .24 июля. Я поразился: — Ты хорошо уверен, товарищ, что именно в этот день приходил за справкой Кружилин, а не раньше? — Прохорова! — снова крикнул товарищ, ведавший делами быв­ ших партизан. — Вспомни, когда ты печатала справку Кружилину? Та подтвердила: двадцать четвертого июля... А мы хоронили Володю двадцать второго. Значит: не «до», а «пос­ ле»? Вот это здорово!.. Значит, Софья Кружилина еще до отъезда знала о самоубийстве, и история с обманом во времени походила на бегство чем-то заинтересованного лица, в .надежде: «ничего, о самоубийцах долго не вспоминают, пройдет, забудется, тут я и вернусь обратно». Впервые мне стало не по. себе от постулатной романтической вер­ сии. И оказалось, что до «Постановления о прекращении дела за отсут­ ствием состава преступления» остается еще «дистанция почтенного размера»... Я позвонил в адресный стол: «Гриневич Петр Петрович»... Дверь мне открыл лысый толстяк, лет пятидесяти... — Вы — Гриневич Петр Петрович? Толстяк, недовольно покривясь, прочел мое служебное удостовере­ ние, перевернул книжку зачем-то и снисходительно ответил: — Допустим... Чем могу служить? В кабинете, пропахшем лекарствами (толстяк оказался зубным врачом), он рассказал о шахматном знакомстве с Евгением Александро­ вичем: оказалось, совсем недавно познакомились. — Софья, говорите? — толстяк рассмеялся и хлопнул себя по брю­ ху ладонью с пальцами, похожими на сосиски. — Д а вы что — с глузду съехали?! Кто это вам такую мысль мог подать? И какой такой Андре­ ев? Не видал такого, не слыхал, и никто мне об этом Андрееве не рас­ сказывал в доме Евгеши, и не показывал его, и вообще, мой друг, вы ли ­ шены чувства юмора, только сравните: я и Софочка!.. Ведь мне же — полсотни!.. Я не сдавался (сказано: «седина в бороду, а бес в ребро»). — Но ведь могло что-либо показаться со стороны? И вообще: по­ трудитесь подробнее рассказать о своих отношениях с Кружилиным. — Поподробнее? — он злобно раскраснелся и стал пыхтеть. — Хо­ рошо, сейчас расскажу подробнее. Вышел из комнаты. Где-то в квартире хлопнули какие-то ящики. Потом дверь снова открылась, и толстяк появился с маленьким порт­ фельчиком в руках. — Вот вам подробности. Он вытряхнул на ломберный столик какие-то кусочки блестящего металла. Я всмотрелся и понял — золото. — Вот вам подробности, вот подробности, вот, эта часть золотого портсигара с клеймом девяносто шестой пробы — подробность. И вот это колечко распиленное, тоже девяносто шестой пробы — подробность. И эта разрезанная старинная монета — тоже близка к девяносто ше­ стой пробе — еще подробность. В нашем деле обыкновенное золото, пятьдесят шестой пробы, не употребляется, а Кружилин — антиквар... Что смотрите? Покупка и продажа антикварных изделий, в том числе и высокопробных, золотых — законом не запрещена. Только русскую зо ­ лотую монету граждане обязаны сдавать в банк, в обмен на червонцы, которые, кстати сказать, на полтинник дороже золотой царской десятки...