Сибирские огни, 1965, №3

В ее словах мелькнули нотки раздражения, и я успокоил, как умел: — Мы изучаем всех знакомых Андреева, и ничего удивительного, Елизавета Петровна, что Евгений Александрович, которого я лично знаю и уважаю, в числе прочих привлек наше внимание, тем более, что... — Что? ' — По вашим словам же, можно рассматривать Кружилина как ве­ роятного тестя. — А, да, конечно... Если бы Евгений и Сонечка знали о случившем­ ся!.. Какой ужас!.. — Я очень надеялся на помощь Евгения Александровича... — Да, да!.. Но — почему, отчего он..., зачем этот безумный по­ ступок? — Вот в том-то и дело, Елизавета Петровна... Зачем, что толкнуло Андреева на самоубийство? Она, вытирая глаза, ответила твердо: — Нет, не могу понять: отношения у Володи с Соней — не оставля ­ ли желать лучшего, у нас Володя был на правах жениха, в лучшем смысле этого слова... Мама Володина у нас бывала не раз, и я к ней хо­ дила — они бедно жили, и мы помогали, чем могли... И деньгами, и ве­ щами, и продуктами... Она — болеет, наверное?.. — Умерла. Не смогла перенести... Разрыв сердца. — Боже мой, еще и это!.. Впрочем, Володя всегда говорил, что мать его недолговечна: очень больна была, и я уже готовилась заменить ему мать... Но Володя ничего не знал о наших подарках — если бы узнал, страшно обиделся бы... Он был гордый... — Елизавета Петровна, вы только сами не обижайтесь, но прошу вас ответить правдиво и откровенно: не случилось ли чего в отношениях между вашей дочерью и Андреевым в последнее время? Я говорю о ссо­ ре: ну, ревность там, обида какая-нибудь? Она задумалась, подняла руку как бы для отрицательного жеста и вдруг спохватилась: — А ведь представьте — была ссора! Приревновал Володя Сонеч­ ку: к нам иногда заходит старый Сонечкин ухажер — Петя Гриневич. Он шахматист, они играли с мужем, а Володя вообразил бог знает что и напустился однажды на невесту, а Софья у нас девица тоже очень гор­ дая , под стать самому Андрееву. Ну, вспыхнула размолвка, но мы с Ев­ гением Александровичем не придали этому значения... Знаете: «милые бранятся — только тешатся...» А потом Евгений Александрович и Сонеч­ ка уехали в Энск. Я собрал свои бумаги в портфель и ушел совсем довольный. Вот и снова подтвердилась созданная мною версия: впечатлительный, экзаль ­ тированный человек застрелился в состоянии аффекта. Каждый из нас сам себе — Отелло. Но теперь в процессе расследования появилась новая фигура, и надо было все-таки установить яснее политическое прошлое Евгения Алек­ сандровича, чтобы потом ко мне никто не придрался: «глубоко не иссле­ довано окружение самоубийцы-комсомольца». Что ж... Исследуем поглубже. В местном отделении «Общества политссыльных и бывших катор­ жан», которое занималось тогда также и сибирскими партизанами, мне сказали: — Кружилин?.. Д а , конечно, известен. Действительно, в колчаков­ щину скупал для партизанских отрядов разное оружие, был, что называ­ ется, «партизанским снабженцем»... Д а он недавно заходил к нам: уез­ жал в Энск, и ему понадобилась справка о бывшей партизанской дея­ тельности... Собирался что-то опубликовать там, в Энске... Ну, мы выда-