Сибирские огни, 1965, №3

— Планирует! Планирует! Можно подумать, что я превратился в невидимку. Во всяком случае,, им на меня наплевать. Нет, я еще тут, голубчики! — Встать! — гаркнул я в полную мощь легких. Только один человек не потерял голову. Решительная девочка в чер ­ ных нарукавниках молча, одно за другим, растворила все три окна. Обер ­ нувшись к классу, она сказала: — И ничуть не смешно! На этом можно было считать мушиный конфликт исчерпанным. Не я уже закусил удила, как ретивый конь, и мчался в погоне за виновником. Ни один проступок не должен остаться ненаказанным. Ибо из му­ хи вырастет слон! — Останется стоять тот, кто сделал это! Остальным — сесть! Сели все. — Встать, кто это сделал! Или наказан будет весь класс. Все сидели. Прозвенел звонок. Все облегченно вздохнули. — Виновник может признаться мне до конца уроков. Завтра будет поздно. Я вышел из класса и, вскинув голову повыше, направился в учитель­ скую. Во гневе о глянись ! Не успел я выкурить сигарету, как заметил в дверях длинноногую выросшую из формы, Уткину. Она заговорщически подмигивала и мани­ ла пальцем. Отменные манеры у ребенка! — В чем дело? — Я знаю, кто пустил муху,— заговорила в нос Уткина,— Это Со ­ мов. Я видела, честное пионерское. —• Почему же не сказала, когда я спрашивал? — А он бы потом поколотил. — Он и теперь тебя поколотит. Я же должен сказать, от кого узнал . Постой, ты чего ревешь? — Я ж вам... я только вам сказала. — Зачем? — Вы ж будете всех наказывать... А мне папа не разрешает задер живаться... Он на перерыв приходит... Побьет, если я опоздаю. — Иди в класс. — А вы не скажете? — Иди в класс! Как в лесу! Заяц боится и волка и охотника! — Черт знает что! — Вы всегда вслух мечтаете? Оборачиваюсь — улыбаются ямочки на пухлых щеках. Насмешливо прищурены голубые глаза. — Виктория Яковлевна, вы умеете выть? — Допустим. — Научили б меня. — Раньше расскажите, зачем это вам нужно. Я рассказал. Она даже прослезилась. От смеха: — Боже мой! Такой большой и мухи испугался. Вы же историк. Придумали бы какую-нибудь историю. Ну, хотя бы про гусей рассказали, которые^ Рим спасли. Дети бы вас слушали, разинув рты. Муха залетела бы в чей-нибудь рот — и делу конец.