Сибирские огни, 1965, №3

— Впечатлительный ребенок! Вас все мучает история с классом? — Это частность. Проявление общего. — Да. Причинно-следственная связь. 'Закон диалектики,— совер­ шенно серьезно проговорила Виктория Яковлевна и, взглянув своими вечно смеющимися глазами, добавила: — Философ! Возьмите лучше с меня пример. Я признаю только такую философию, которая не сыреет даже в мокрую погоду. — Из чего же она сделана? — Из веры. Все к лучшему в этом лучшем из миров! — проговори­ ла она девчоночьи звонким голосом.— Посмотрите! Сейчас не видно солнца. Но это не значит, что оно погасло. Оно там, за облаками. И вер­ нется непременно! Я старался приноровиться к маленьким шагам спутницы, но забы­ вался, и тогда она не обходила, а перепрыгивала лужицы. Я отобрал у нее тяжеленный портфель. — Знаете, как меня первый раз встретил мой класс? Спиной! Да, да! Руководителем у них был молодой парень, поэт. Через полгода его перетащили на работу в телецентр. Но он успел обворожить своих пяти­ классников. И вот я вхожу и вижу картиночку: все двадцать парт по­ вернуты от доски, и деточки смирно сидят ко мне спиной. И только ле­ том, когда мы пошли в поход, они окончательно повернулись ко мне ли­ цом. А что было за эти полгода?! Сколько раз я отказывалась от них. дулась, по неделям не разговаривала. Даже ревела по ночам, но. от этой влаги еще лучше рос бурьян в классе. А потом вмешался Василий Сте­ панович и взял с меня страшную клятву, что я никогда не буду опускать рук. Я научилась верить в удачу... Но вот и мой трамвай. — Подождите. Пойдемте пешком. Я вас провожу. — Спасибо. Я тороплюсь. И потом дождь. Говорят, он радиоактив­ ный. А мне надо долго жить\ Давайте портфель. До свидания. Виктория Яковлевна легко поднялась в вагон, протиснулась к стек­ лу и, отыскав меня, прощально подняла руку. До блеска вымытый вагон с грохотом умчался своей дорогой. Я по­ шел своей. В акациях шумел дождь, и мало кто догадывался, что там, наверху, за плотными облаками, вовсю сверкало солнце. Свержение С аш ки Кобзаря Я был уверен, что Тина Савельевна пожалуется директору на класс. Но она предпочла сора из избы не выносить и сегодня провела урок как ни в чем не бывало. Я хотел ей сказать: «Вы воспитала» тем самым безответственность, но смолчал. Вообще, я весь день молчал. И урок д а ­ вал в своем классе, как в чужом, даже официальнее. Для этого мне не пришлось притворяться. Обида все еще не таяла. Ребята тоже были сдержаннее обычного. Казалось, они гадали: приду я на летучку или нет. Я пришел. Как обычно, встал у окна. Медленно, словно с тяжелой но­ шей за плечами, подошел к столу Кобзарь: — Сегодня в классе никаких «ЧП» не... — А вчера? — перебил я. Сашка не отвечал. Он закрыл «Журнал дежурного» и, бросив его на стол, потрогал спадавшую на лоб белесую челку, поиграл, дергая вниз и вверх замочком молнии на куртке. — Кто это сделал? Как могло случиться, что никто не схватил за ру­ ку хулигана? Почему вы не подумали о последствиях, о том, что позори­ те имя своего класса? Не вспомнили обо мне. Я ведь вам не раз говорил: настоящая дисциплина — это дисциплина «по секрету». Когда мы ехали