Сибирские огни, 1965, №3

— Я до вас. Хлопцы балакали промеж собой, что сегодня родитель­ ское собрание. А мой чего-то молчит. Прийшла узнать. — И хорошо сделали. Садитесь, пожалуйста. Как ваша фамилия? — Дорохова.— Женщина придвинула ко мне стул, уселась поудоб­ нее и деловито осведомилась:— Ну, как он у вас тут, дюже балуется? — А вы знаете, нет у меня в классе Дорохова. — Кого нет? — не поняла она. — Вашего сына. — Не может того быть! Я же все выпытала у хлопцев про вас: моло­ дой, высокий, белявый, и чуб кучерявый,— женщина засмеялась, доволь­ ная складной речью. — Все сходится, кроме одного: нету у меня Дорохова. Женщина сложила короткие, полные руки на высоком животе и, на ­ хмурив неловко удлиненные черным карандашом брови, недоуменно уста­ вилась на меня. Потом вдруг зажала ладонью рот и прыснула в кулак. — Сдурела, зовсим сдурела баба! — сообщила она, давясь от сме­ ха.— Не Дорохов, а Горохов! Теперь пришла моя очередь хлопать глазами. — То я спутала. У меня их пятеро и все хлопцы. Двое от покойного Василия, а меньшие от Степана, второго мужа. Той был Горохов, а цэй Доррхов. Извиняйте, пожалуйста, что я вам голову заморочила. Я зараз хочу вас поблагодарить, что вы его, шельмака, уму-разуму научили. У Марии Васильевны учился, так я, верите, все четыре года как есть из школы не вылазила. А у вас как кто подменил: что ни гляну в дневник — все четверки, абож пятерки. Редко, когда тройку принесет, четверки да пятерки... Жизнерадостная Горохова-Дорохова заразила было и меня своим смехом, но при последних словах сразу пропала охота веселиться. Не ве­ ря себе, я заглянул в ведомость. Никакие четверки и пятерки не украша­ ли строчку против Ленькиной фамилии. Он не успевал по двум предме­ там. Я вынужден был жестоко разочаровать женщину. — Как же так может быть, чтоб в дневнике одно стояло, а у вас зов­ сим другое? — удивлялась она, все еще не веря моим словам. — Видно, у него два дневника,— без труда догадался я,— один по­ дает мне, другой сам заполняет для вас. Вы не знаете моей росписи, я — вашей. Вот он и втирает нам очки. Горохова в сердцах стукнула ладонью по колену и, потирая его, з а ­ причитала: — Я ему, поганцу, вотру очи! Ишь чего надумал, бисов сын! Я ему покажу, как ридну мать обманывать! То же чуяло мое сердце, что не ладно тут. Все хотела наведаться, да на вас понадеялась. Хлопцы хва­ лились: и такой, и сякой, и строгий. Где же ваша строгость, колы вин брешет як собака? Я старался как мог смягчить удар. Обещал сделать все, чтобы такое не повторилось больше. Но женщина плохо слушала меня и собралась уходить с твердым намерением содрать шкуру с непутевого сына. Я на­ помнил ей о собрании. Она безнадежно махнула рукой. — Какое еще собрание? Спасибочки, порадовали уже мою душу. Наконец, вняв моим доводам, она нехотя отправилась со мной, не переставая бормотать проклятья в Ленькин, а косвенно и в мой адрес. На площадке, возле нашего класса, уже собралась небольшая груп­ па родителей. Я поздоровался с ними и пригласил в класс. «Десять че­ ловек», — успел я пересчитать разместившихся за партами. А ведь уже ровно шесть. Посоветовался: как быть? Мнения разделились. Одни на­ стаивали на том, чтобы начинать (все равно все не придут), другие пред­ лагали подождать немного.