Сибирские огни, 1965, №3

Кворум не пришел На «тоске объявлений» появилось приглашение сдать в учебную часть сведения о накопляемое™ оценок за месяц. Я составил ведомость и, схватившись за голову, углубился в анализ ее. Пятнадцать человек шли твердо, без троек, если не считать случайных. Для остальных случайными были четверки и пятерки. У восьми из них как раны зияли открытые двойки. Больше всего не успевало по ариф­ метике, русскому и английскому. От таких результатов хотелось рвать и. метать. Рвать головы двоечников и метать их подальше от школы. Такая участь ожидала и мою собственную голову. Скрепя сердце я отправился к завучу. — Покраснела ведомость от стыда,— проговорил Василий Степано­ вич, считая красные кружочки, которыми я обвел двойки. — Да,— отрешенно согласился я.— Много двоечников. Василий Степанович снял очки и грустно улыбнулся. — Дело не в двоечниках. Дело в том, чтобы их не было.— И уже серьезно спросил: — Вы можете обстоятельно рассказать, почему не успе­ вает эта восьмерка? Начнем, к примеру,— он надел очки и взглянул в ве­ домость,— начнем с Ивановой Лены. — Ну что о ней рассказывать? Милая девочка, немножко тупо­ ватая... — Четыре года была острая и вдруг затупилась? — Можно подумать, что вы сторонник пресловутой теории: «Нет плохих учеников, есть плохие учителя». — Ну, не так уж эта теория пресловута, как вам кажется. Плохих учеников действительно нет. Есть негодные методы воспитания и обуче­ ния, которые их делают плохими. — Василий Степанович! Это же софизм! — Ну, ладно. Оставим софизмы. Вы мне лучше скажите, можете ли, положа руку на эту ведомость, поклясться, что уже отлично знаете, в каких условиях живет и работает дома хотя бы эта отстающая восьмер­ ка ваших ребят? — Нет. — А теперь посмотрите сюда,—1он показал туго сжатый кулак.— Это отличная сила! Коллектив! Но вот из чего он состоит,— Василий Степано­ вич упруго один за другим отбрасывал пальцы.— Видите? Я знаю назна­ чение и возможности каждого из них. Вы увлеклись сколачиванием кол­ лектива. И школа уже почувствовала его ударную силу. Но как пожи­ вает ваш мизинчик, эта самая Лена Иванова?.. Как всегда, я покидал узкий, прокуренный кабинет завуча с чувством* двоечника, уразумевшего простой урок только после дополнительных за­ нятий. Ходить по домам учеников я все еще не осмеливался, а вот родитель­ ское собрание провести — это дело неотложное. Пришла пора. На другой же день я объявил ребятам о своем решении и назначил собрание на шесть часов. Вечером пришел пораньше и, разложив свои бумаги, еще раз повто­ рил тезисы выступления. В учительскую вошла маленькая, круглая женщина в пестром, тес­ ном на животе ситцевом платье. Было что-то очень знакомое в ее черня­ вом подвижном лице. Она тоже, казалось, узнала меня. — Не вы будете Григорий Иванович? — спросила она, мягко, по-ста- ничному, выговаривая слова. — Он самый.