Сибирские огни, 1965, №3

ко и знает, что свою пословицу: один сын — не сын, два сына — полсына, три сына — вот это сын. Как будто я виноват, что у них не три сына. И мне было бы веселей, и они бы ничего не боялись. — Да, брат, трудная у тебя задача. Надо одному за трех сыновей выступать. — А вот возьму на этот раз и не послушаюсь. Можно ведь, Григо­ рий Иванович? Я смотрю в чистые зеркала Борькиных глаз. В них не должно быть никакой кривизны. — Видишь ли, Боря, кроме мамы и папы есть еще на свете справед­ ливость. Ее нужно всегда слушаться. На воскресник придут все ребята, вся школа. А тебя не будет. Справедливо это? — Конечно, нет! Что я, не понимаю?! — Давай я записку напишу родителям, чтоб отпустили.— Я лезу за блокнотом, но Борис перехватывает мою руку. — Не надо! Что вы! Вы знаете, как мама на вас сердита? Она нароч­ но не пустит. Принципиально. — Ну, смотри сам. Мое дело посоветовать. Мы расходимся по классам. Я решаю навестить сердитую Борину маму и заодно потолковать по-мужски с его папочкой. Борина мама оказалась легка на помине. Встреча состоялась в тот же день. В школе обновляли киноаппарат. С нетерпением дождавшись конца уроков, ребята спустились в зал и захватили самые лучшие места. Едва погас свет и замелькали кадры, перенесшие нас в дебри Африки, как ст дверей, по цепочке, мне передали: — Вас вызывают. В непривычно тихом вестибюле стояли двое: мой Борька и женщина в шелковом плаще. Внешность у них, как две карточки одного лица, сня­ того с большим промежутком. Не трудно было догадаться, что передо мной Борина мамочка. Женщина нетерпеливо шагнула навстречу. В од­ ной руке она держала Борин плащ с капюшоном, в другой — галоши. — Вы Борин классный руководитель? — Здравствуйте. — Извините, здравствуйте! Я страшно расстроена. Скажите хоть вы ему! Это же безобразие! Я бросила все, примчалась сюда, а он вместо благодарности фокусы устраивает! Не берет плащ! Видите ли, у них закон: един за всех и все за одного! Все раздеты, а поэтому и он будет мокнуть за компанию. Как вам все это нравится?! Признаться, мне все это нравилось. Снова я вижу не мальчика, а му­ жа! Непокорно опущена голова, решительно сжаты пухлые губы, грозно сдвинуты короткие брови и ни слезинки в глазах. Ты ли это, Борька? — Вы что же молчите? Повлияйте, пожалуйста, на него. Что ей сказать? Формальная правда на ее стороне. Каждая мать вправе принять на себя сколько-то труда, чтобы уберечь сына от все раз­ но какой невзгоды, пусть даже от безобидного дождя. И я. по долгу служ­ бы, начинаю влиять: — Чудак ты, Боря. Если бы мне сейчас принесли плащ и галоши, я б танцевал от радости. Кому охота мокнуть под дождем? Бери вещи, я пойдем. Такой фильм пропадает. Но Борька не верит деланному тону моей тирады и наступает на мать: — Даже к девчонкам никто не пришел. Только ты одна боишься, что я раскисну. Хватит! Пусть как все, так и я! — А "если все станут биться головой об стенку, ты тоже со всеми бу­ дешь? — тонко заметила Малинина.