Сибирские огни, 1965, № 002

— Ж а ло с т ь какая,— говорю, говорю так, чтоб понял! — в том, в ватном пиджаке оставил, тайничок там у меня... Д а ведь это не по­ меха, есть денежки. Ты вполне располагай... в пределах... Так что дей­ ствуй! Глазки-то у Катиного дружк а вра з потемнели. Подрасстроился м а ­ лый, виду не кажет, а язык-то у него мигом подсох. — Постараюсь... А Катя, что ж, совсем не приедет? Чего вы ее в лесу держите... Ей бы в библиотеке подзаняться. — Нет уж, ты давай займись делом, а ее сейчас не трогай, нам всем эти денежки орехом отрабатывать... До свиданьица. Т а к уж ты не под­ веди. Поаккуратней действуй. Глянул ему тихонько в глаза, и понял он: подведет — не прощу. Уговорились с ним: недельки через две заявлюсь я,— «как раз в это утреннее время, очень удобно» — и Николай мне полный отчет — как да что... А я, значит, денежки ему, уж пиджаком в таком случае не оши­ бусь. А в деревню, в Мураши, и глазу покуда не покажем ,— ни я, ни К а ­ тя... В тайге отсидимся... И попер я из этого дома до вок зала прытью, чтоб на дневной поезд поспеть и в ночь бы в Петровском машину скараулить. Иду, и чем дальше от того дома на Красноармейской и чем ближе к вокзалу, тем дышится трудней... Ну, старый дуралей, Гриша Кузеванов. совсем было спятил, нашел кому верить! Глаза у этого пройды бегучие, как чебаки в мелкой воде, вон с самой-то рани утренней разве он об з а ­ нятиях думает! Такому расхадарому вперед дать, что в колодец швыр- .нуть! Нет, все ж молодец Кузеванов — не поддался. Вот они, мои теп­ ленькие, тут, в кармашке на пуговке, под двумя булавками... А может, зря пожилился, может, надо было?.. А. черт, разберись тут, совсем ты заплелся, Кузеванов! Пристроился я третьим примкнувшим в магазине к полулитре, р а с ­ пили, пирожком за гривенник закусил. Подумал, взял на дорожку еще пол-литра. Выпью, может, воздышится! На вок з але — пью, в поезде пью, в Петровском перехватил з апо зд а ­ лую машину на Урлук — пью! — всю дорогу до Малханского — пью, ядрёна, а не пьянею, только тяжелей злобиной, как свинцом, нали ­ ваюсь — на весь свет, всех бы встречных и поперечных передавил бы, не пожалел... А ежели б Евдоким попался! Ну вот, парень довез ты меня, бери свою зелененькую, тебе теперь прямо, а я той просекой в кедровник, к табору, к счастью своему или несчастью... Н и ла : что произошло в кедровнике ...Ох, поглядели бы на меня сейчас девочки из техникума, погляде­ ли бы на меня папка с мамкой! В синей вылинявшей Клавиной майке, в старых Евдокимовых брюках, как-то ушитых и укороченных для меня тетей Тасей, в ее же растоптанных ичигах, повя занная платком — я ужасно сама себе нравлюсь! — хожу между толстыми раскидистыми кедрами, следом за Евдокимом и Федей, собираю смоляные пахучие шишки и в куле на лямках стаскиваю к амбару,— там д е д Горчаков р а с ­ тирает шишки вальком на зубчатой доске-терке — только поспевай <а ним! Пусть ноги исколоты, пусть локти исцарапаны, пусть ладони чер­ ные от смолы — пусть, пусть! — мне хорошо: хозяйка тайги — Нила Б ы ­ строва, вот кто я, и это жизнь! ...Наш табор — низкая, бревенчатая юрта с плоской крышей, два