Сибирские огни, 1965, № 002

Ишь ты, голубушка, на одну меньше, чем у меня. Ответ, однако ж, мне понравился. Все ж не промах. -— Ладно, говорю, шуметь не будем. Д а в а й о другом дельце. Зайчик брови сдвинул, ногу за ногу положил, лицо подобралось. А у самого каренькие глазки загорелись,— шельма-то подходящая, день­ гу учуял! Я ему, шельме, все выложил — все не все, а вот что с земли сгоня­ ют, из села вытуривают. И слежу за ним исподтишка, слежу и чую: сле­ гает с него картинность, сдувает с него бойкость. Сидит по-прежнему — ноги крестом, брови важнецки сдвинуты, а глаза растерянные, точно его кватанули за шиворот и к краю пропасти приволокли. Это, братец мой, конечно, не бутылочки-стаканчики! Это не у дуры девки денежку весе* дым словом вылущивать. — Черт его знает, есть ли закон исключать и выселять или нет. Что-то такое слышал, а вообще по части деревни, озимых и яровых, у меня, папаша, голова неподходящая. Посылали нас на уборку, т а к мне '/далось отвинтиться... — Не в том дело. Знаю, что курицу от петуха отличишь, только ежели она в юбке. Я о другом, тебе понятном. Если всем да всегда по закону жить... — Это-то ясно, Григорий Иваныч, — тут пришел он в оживление.— Д л я того и закон, чтоб его обходить... Так вы обойдите! В конце концов, можно где следует и подмазать,— он взял шишку, покрутил со всех сто­ рон, понюхал,— за счет этой шишечки, а? Смышленый малый, т ак ведь и я изловчился: сколько лет все в об- код, где Кузьмич поможет, где Митрич,— а ведь все равно жмут, з а ­ жали! — Д а я не против бы и за счет двух шишек, и за счет трех,— по­ смеиваюсь,— только не так, как за Катино ученье! Дашь деньгу, а сам в нолях... Гляжу, глаза забегали , даже цветом переменились. — Что ж поделаешь: не всегда, папаша, повезет, а то и промах ­ нешься. На ту осень Катю непремено пристроим... Должником меня считайте. Ух, пройда! Если на девках не обожжется, на ресторанных мело­ чах не прочепушит — первостатейный из него мошенник выйдет! — Деньги-то,— говорю,— круто достаются, в поту солененьком. А ведь тут уж не ученье, тут жизнь решается. Наверняка надо, без сры­ ва. Надо знать, кому и какая смазка, в твердости знать... Министру не министру, но чтоб человек в должности. Ну, сколь это дельце станет? Опять Зайчик помешкал, глазами повел во все стороны, посветлели они у него, как чаек, когда лимончик в него кинешь. — Подумаю, Григорий Иваныч, прикину. Есть тут у меня один Крупная фигура. Если по осанке, по лицу, тыщ десять, не меньше ему... — Ладно, десять т ак десять. Не б а зарное дело. Значит, минус те гри тыщи, за мною семь. Так, что ли? Зайчик только слюну проглотил, когда я руку за пазуху сунул. А я сунул и держу. Что это я, с ума сошел, что ли? Мне эти тыщи отсчитать, что с себя живьем кожу. Нет, пойду в сберкассу у вокзала и обратно положу. Нечего с ними тащиться. Ну, а потом что — мучиться на таборе, плахи ждать? А Зайчик все на руку смотрит, силится мои сотенные глазами выта­ щить. Невтерпеж ему. Уже на уме у него бутылочки под научные спо­ ры,— подсчитывает, прикидывает... Неуж т а к и отдать — черту в зубы!. Хоть бы он сперва на полдела спроворил, на четверть..