Сибирские огни, 1965, № 002

А Вьюков задыхался от жалости к ней, от ненависти к жене, от без­ выходности положения. Из души исчезло все хорошее, что дали ему д о ­ рога в Петушки, Дашенька и человек, ушедший во Владивосток. Вьюков уже не думал о себе, ему было плевать на себя, он думал только о Дашеньке. Чтобы вызвать в себе еще больше отвращения к жене, он стал вспо­ минать все ее глупые поступки. Она вечно блажила, выкидывала неле­ пость за нелепостью. Все у нее было не как у людей. Однажды вдруг увлеклась парашютным спортом. Стала ходить в аэроклуб, прыгала с вышки. Но, когда дело дошло до самолета, он, Вьюков, приложил все усилия, чтобы она бросила эту затею. «Какая те­ бе польза от этих прыжков? К чему они? — наседал он на Люсю. — Что за удовольствие рисковать жизнью? Разбиться хочешь? Забыла о р е ­ бенке?». И только она развязалась с прыжками, как сразу же выкинула но­ вый номер: начала учиться... верховой езде! И как это могло прийти ей в грлову? Пропадала на ипподроме. Пропахла конским потом. «Ты с ума сошла! — точил он ее. — Д а разве это женское дело? Что здесь ин­ тересного? Голову свернуть хочешь?» — И снова он, почти за уши, от­ тащил ее от этой блажи. А тут новое сумасбродство: з авела голубей. «Да ты что, мальчиш­ ка?! — возмущался он. — Еще не хватает по крышам лазить, свистеть, затолкав в рот пальцы, камнями швыряться! И зерно влетает в копееч­ ку. Д а и неприлично это, перед соседями стыдно! Уж лучше бы кур р а з ­ вела, все какая-то польза!» Так он вспоминал одну несуразность жены за другой, чтобы д о к а ­ зать себе, что она была «без царя в голове». Но — странно — сейчас ему эти ее затеи почему-то не показались вздором. Он представил себя в самолете под вольными облаками, увидел из окошечка глубь, а на дне ее леса, озера. И вот Люся, бледнея, перебары­ вает страх и кидается в эту бездну. В ветре, в сиянии солнца, парит она между небом и землей, под белым куполом. Все ее существо потрясено только что пережитым. Риск, опасность, страх — все позади. Она лику ­ ет. Ведь этот первый прыжок для нее подвиг. Вьюков постарался мысленно пережить то, что могла пережить Люся . И ему понравилась эта вспышка обжигающих чувств. А скачки?! Стремительный полет коня, шальные глаза Люси, ж а р ­ кий румянец, шумное дыхание, азарт, ловкость, сила! И опять то, что прежде он считал блажью, увиделось сейчас совсем по-другому. Что же это с ним стряслось? Вспоминая, он хотел увидеть Люсю дурной, а она вдруг выступила перед ним натурой богатой, но только необузданной. Она не знала куда девать силы, на что их обратить. Ее многое манило. Она однажды сказала: — Вот так и умрешь и не повидаешь Мексику, Аляску, Африку! Не­ ужели не повидаем? Жи ть на земле и не увидеть свою землю! Где же -справедливость? Почему я должна только читать об Амазонке, а не могу поплавать по ней? «Вздор!» — сказал я тогда.— А разве это вздор? Ну, почему я не могу увидеть Амазонку? Почему? Я — Человек! Я — житель планеты!» И тут, в тишине лесной ночи, произошло уже совсем необъяснимое: он увидел в плохом свете не Люсю, а себя. Вьюков сидел на' мостках ошеломленный. А когда понял, что он лю­ бит эту новую, открытую им сейча'с Люсю, он испугался. Он готов был •скакать с ней на горячем скакуне, прыгать с самолета в ветреную безд ­ ну, идти пешком до Владивостока.