Сибирские огни, 1965, № 002

рис Глинка, Речкалов , Трофимов, Старчиков, Сухов, Вахненко, Лихачев, Турченко, Вильямсон, Труд, Жердев. Потеряли мы здесь Петухова, Ершова. Во время напряженных боев под Яссами в 16-й полк однажды при­ ехал Ревтрибунал. Юристы объявили, что интересуются Клубовым. Все забеспокоились: неужели опять с ним что-то неладно? Трибунальцы при­ гласили весь полк на заседание. Лишь когда оно открылось, товарищи Клубова облегченно вздохнули — с него хотят снять судимость. И ее сняли без каких-либо оговорок — гвардии капитан Клубов искупил свою вину подвигами. Присутствовавший здесь «пострадавший» механик подошел к нему, и они крепко пожали друг другу руки. В это же время у меня произошел серьезный разговор с Краевым. Потребность в таком выяснении наших взаимоотношений назревала д а в ­ но, оно было просто необходимо. Я уже знал достоверно, что это Краев послал сразу во все высшие штабы искаженное изложение происшест­ вия в шестнадцатом полку, что он где только мог пытался создать и обо мне ложное, выгодное для него впечатление. Доходившие до меня ф а к ­ ты неприглядной деятельности Краева я старался всесторонне проверять и очень остерегался поспешных выводов. Скажу откровенно, когда меня возмущали его поступки, его безынициативность, я не ср а зу доверял се­ бе, боялся, как бы не поддаться старым, уже забытым обидам. Но ф ак ­ ты вновь и вновь заставляли меня возвращаться к поведению Краева, к мысли о том, что нам рядом больше быть нельзя. Однажды начальник штаба полковник Абрамович, который очень много помогал мне в первое время работы на новой должности, принес адресованную лично мне телеграмму. Она была уже открытой. Я спросил, кто читал ее. Начшт аба ответил. Я пробежал глазами текст. Писали из Москвы. Там стало известно, будто бы в дивизии много нарушений дисциплины, что я, командир, якобы защищаю и оправдываю преступников. Мне все стало ясно: Краев при поддержке еще кое-кого хочет опорочить всю дивизию, ее боевые успехи и, тем самым, лично ме­ ня. Тотчас я отправил в Москву ответ: считаю информацию неправиль­ ной, в дивизии никаких нарушений нет, личный состав ведет усиленную боевую работу. Д ля проверки прошу прислать инспекцию. Такое положение, когда за моей спиной сочиняются клеветнические доносы, когда нет дружной работы командования, я д ал ьш е терпеть не мог. У нас с Краевым было совсем разное отношение к службе, к ж и з ­ ни, к людям. Несколько дней спустя меня вызвал к себе командир корпуса. В его комнате начальник штаба развернул на весь стол большую карту. Палец Утина остановился на одном из кружочков. — Перебазируемся под Львов. Ваша дивизия, весь Наш корпус включены во вторую воздушную армию. — На Первый Украинский фронт? — спросил я. — На Берлинское направление, товарищ комдив! — обрадованно воскликнул генерал. Мы взволнованно переглянулись. В словах генерала было то самое большое, заветное и значительное, о чем мы все давно осмеливались думать. От Львова, как и из Белоруссии, через Польшу открывался нашей армии путь преследования вражеских полчищ до Германии. Кто из нас, фронтовиков, не видел в своем воображении, сквозь дым стрельбы и пожарищ, тот непостижимо радостный день, когда он пере­ ступит границу фашистской Германии, когда его пули, снаряды, бомбы