Сибирские огни, 1965, № 002

решить, как «погасить» раздутый пожар , хотя саму искру уже никго обойти не мог. Возложили все надежды на юриста, и он отправился к прокурору армии. Я с новой группой пошел на задание. Через д ва дня этот старший лейтенант явился в штаб дивизии о з а ­ боченный и взволнованный. — Прокурор не отменил своего приказа об аресте Клубова,— сооб­ щил он.— Д а в а й т е вместе ходатайствовать о смягчении приговора. Н а ­ до вам ехать в Бельцы. Вот и подвернулся случай побывать в Бельцах. 3 Июньским утром, когда прифронтовой городок только просыпался, я шел по его улице. Каждый уцелевший дом, к аж д а я р а звалина, каждое дерево напоминали мне о другом июне, о другом, не таком, какой я ви­ дел сейчас, городе. Вот руины канатного завода, коробка мельниц, чер­ ные стены, стены. И расцветающие газончики, и обкопанные деревья, и уже чистые, подметенные тротуары. Жи знь сразу отодвигает последст­ вия войны на второй план, берет свое. Я, конечно, перво-наперво з а глянул в дом, где когда-то жил. Ход с улицы забит. В дворике грязно, запустение. Некоторые окна еще заставлены фанерой, заложены кирпичом. Увидеть бы кого-нибудь, расспросить... Я стою посреди дворика, ожидая появления кого-нибудь из тех, кого зн ал я перед войной. Открылась дверь соседнего дома. Вышла молодая женщина. Я н а ­ правился к ней. Чем ближе подхожу, тем больше она мне кого-то напо­ минает. Неужели в самом деле знакомая? Поздоровался. По глазам, по голосу узнал: бывшая соседка Фло- рика. Не осмеливаюсь называть ее по имени. Расспросил о хозяине. Расстрелян , как и многие другие!.. Расспрашивать особенно не о чем. Дом, где мы прежде жили, те­ перь временно з ан я т воинской частью. Я вспомнил, что тут оставались мои вещи, неотосланный подарок, и в этот момент замечаю , что на ж е н ­ щине платье точно из такой ткани — черные цветы по белому шелку, — какую я покупал для сестры. Д а , такой точно. Но р а з в е обязательно платье Флорики именно из того отреза, что хранился в моем чемодане? Впрочем, для меня это безразлично. Я стою перед Флорикой, забыв о шелке с набивными цветами, мне надо лишь спросить ее, как она живет. Она отвечает, задумчиво глядя вниз. В это время снова открывается дверь и оттуда выбегает карапуз- малыш. Он придерживается ручонками за стенку и бойко преодолевает порог. Вот он уже вцепился в платье Флорики, она гладит его по бело­ курой головке. Я смотрю на малыша, и вдруг вспоминаю — Миронова. Костю Миронова!.. — Ваш? — спрашиваю. — Мой. У меня растет в горле ком жалости к этому чудесному мальчугану, к Флорике. Хочется сказать матери, осиротевшему ребенку о Косте Миро­ нове, где он похоронен. Но зачем им это? Флорика и т ак , наверно, отве­ чает всем любопытным, что ее муж, отец мальчика, погиб на фронте. Это правда. Я жду ее расспросов, жду, чтобы она узнала меня. Нет, она, оче­ видно, и не присматривается ко мне. В ее душе все военные, особенно с погонами авиаторов, вызывают только печальные переживания. Если бы он, целовавший ее, был жив, оставался верным ей, он уже дал бы знать о себе. А о нем ничего не слышно. Она уже привыкла молчать.