Сибирские огни, 1965, № 002

Находясь в воздухе, над линией фронта, я раньше не раз слышал фамилию ведущего группы Лавриненкова. Он служил в другом полку и часто сменял нас на прикрытии наших войск. Позже к нам в полк дошла и почти легендарная история этого летчика. И вот на конференции я по ­ знакомился с Владимиром Лавриненковым. Легенда о нем ожил а и н а ­ полнилась для меня его правдивым рассказом. Мы обедали, ужинали все за общим столом, деловые беседы см ен я ­ лись воспоминаниями. Здесь я и увидел впервые скромного, молч аливо ­ го, державшегося как-то позади других, капитана, имя которого в эти дни было самым популярным среди летчиков. Эту славу он добыл не только в десятках воздушных боев, но и героическим поступком, с д е л а в ­ шим легендой его жи знь и боевой характер истинного советского летчн- ка-патриота. В одной из операций Лавриненков пострадал от немецкой « р амы » -- воздушного разведчика и корректировщика «Фокке-Вульфа-189», Он атаковал ее над рекой Миус, там же, где пострадал Березкин, — во в р е ­ мя атаки столкнулся с «рамой», и она свалилась на землю, а за ней на парашюте и Лавриненков. При раскрытии парашюта стропой сорвало у летчика с пояса пистолет. На немецкой территории его схватили со л д а ­ ты — что называется «за ноги». К счастью, при нем не было ни орденов . ни документов — только в кармашке гимнастерки л ежа ло последнее ■письмо из дому. — Лавриненкоф? Эта фамилия нам известна. — обрадовался про ­ изводивший допрос немецкий офицер. Капитан, конечно, отрицал, что это его фамилия. Но у немецких р а з ­ ведчиков нашелся альбом фотографий летчиков, среди которых легко можно было узнать характерное, бровастое лицо Лавриненкова. Отпи ­ рать ся дальше было бесполезно. Немцы навалились на летчика с р а с ­ спросами о дислокации, о боевых качествах машин наших полков. Допрашивали вначале любезно. Он молчал. Угрожали. Он молчал. Били. Молчал. В простой хате донецкого села, где происходил этот допрос, испыта­ ны были все методы гестаповского застенка. Но они не сломили стойко­ сти летчика-коммуниста. Немцам не оставалось ничего другого, к а к от­ править Лавриненкова в глубокий тыл. Авось развяжут его, такой н уж ­ ный немцам, язык ужа сы концлагерей и тонкости эсэсовских мастеров пытки. Чтобы расположить его к себе, Лавриненкова и еще одного нашего летчика-штурмовика направили в тыл не этапным порядком, не в то в ар ­ няке, а в купе пассажирского вагона, за компанию с немецкими офице ­ рами, ехавшими домой в отпуск. И Лавриненков решил твердо: бежать! Удача или гибель — все р а в ­ но. Нужен был подходящий момент. Его можно было выбрать только ночью. Вот и наступила последняя ночь, когда поезд подходил к Одессе. Конвоиры, открыв свой набитый бутылками и консервами чемодан и по­ ставив его себе на колени, увлеклись едой. Автоматы они отложили в сторону. Лавриненков и штурмовик, затаив дыхание, сделали вид, что спят. Штурмовик все время держался за рукав Лавриненкова, чтобы по пер ­ вому его движению броситься вместе с ним в схватку. Пировавшие конвоиры, склонившись над чемоданом, что-то п ер е ­ считывая и укладывая в нем, заспорили между собой. Этой долгожданной минутой и воспользовался Лавриненков, он »снизу ударил ногой по чемодану — так, что все его содержимое полетело