Сибирские огни, 1965, № 002

ных произведений и в анализе их обна­ руживается единый угол зрения, он ру­ ководствуется принципом, который мож­ но сформулировать как некий и с то ­ р и з м с о в р е м е н н о с т и . В этом смысле название сборника — «Голоса времени» — отлично выражает его со­ держание. В одной из самых значительных ста­ тей сборника — о Тынянове — рассмат­ ривается новый тип писателя — исследо­ вателя пушкинской эпохи. Эта эпоха — тема его научных статей, как равно и материал исторической прозы. Повесть о Кюхельбекере и роман о Грибоедове— это разные подступы Тынянова к теме Пушкина, центрального образа русской поэзии и культуры 20-х и 30-х годов про­ шлого столетия. Тынянов ставил перед собой сложные стилистические' задачи. Он писал об этом в статьях. В романах же он противопо­ ставлял друг другу существовавшие од­ новременно «две России» — Николая Первого и Пушкина, пользуясь для изо­ бражения одной из них остросатириче­ ским разоблачительным стилем, для изображения другой — высоким лири­ ческим пафосом. Мысли о роли писателя 8 обществе занимают исключительное место во всех трех его романах. Большая заслуга Т. Хмельницкой в том, что она произвела тщательный ана­ лиз метода скрытых цитат, широко ис­ пользованного Тыняновым для характе­ ристики писателей — героев его истори­ ческих романов. Говоря о том, что Кю­ хельбекер был одновременно прототипом Чацкого — для Грибоедова и Ленского — для Пушкина, критик расшифровыва­ ет ряд текстов в «Кюхле» и «Вазир Мух­ таре». Читателю, который задумал пере­ читать эти прекрасные романы Тыняно­ ва, я советую предварительно ознако­ миться со статьей Хмельницкой, — ты­ няновский текст приобретает для него второй, дополнительный смысл. В исследовании о Фейхтвангере кри­ тик высказывает интересные мысли об исторических аналогиях, которым автор сознательно придает современное звуча­ ние. Действительно, весь Фейхтвангер, в особенности его антифашистские романы построены на таких аналогиях-символах. Вспомним хотя бы провокационное за­ топление города Анамеи в «Лже-Неро- не», приписанное римским христианам (прообраз поджога рейхстага фашиста­ ми), «неделю ножей и кинжалов» в Риме (аналогия с убийством Рема и последу­ ющей резней), создание «отрядов мсти­ телей Нерона», — оно заставляет вспом­ нить гитлеровских штурмовиков и т. д. Этим методом разоблачительных пам­ флетных аналогий пользуются многие прогрессивные авторы антифашистских исторических романов. Он взят на воору­ жение Бертольдом Брехтом, обоими Ман­ нами, Бруно Франком и другими авто­ рами. В статье о Фейхтвангере я встретил немало справедливых критических заме­ чаний. Подчеркивается, что в первых ро­ манах он проводил ложную идею пред­ определенности судеб человеческих, а в последних антифашистских романах не­ которые герои не выписались и кажутся даже ходульными. Я добавил бы от се­ бя, что в своих пьесах (прежде всег» «Калькутта» об Ост-Индийской компа нии, а также в «Иудейской войне») Фей­ хтвангер отдал заметную дань ницшеан­ ским идеям. Его буквально магнетизи­ рует идея Власти. Не только герои про­ изведений, но и автор не свободны от преклонения перед таинственной и нео­ граниченной ее силой. Но спрашивается тогда, почему же Фейхтвангера читают и поныне? Да именно потому, что он, крупный худож­ ник, дает в своих исторических романах образный материал для р а з м ы ш л е- н и й о с о в р е м е н н о с т и . Взятый Хмельницкой угол зрения по­ зволяет ей перейти от собственно истори ческих романов к романам-воспоминани­ ям, романам-исповедям наших современ­ ников, участников, или, по крайней мере свидетелей исторических событий, рево­ люций, войн. Я имею в виду большие очерки о поэзии и прозе Ольги Берг­ гольц, статей о Н. Хнкмете и о мемуар­ ном цикле К. Паустовского, в которых можно найти много ценных, интересных мыслей. Обобщая опыт этих автобиогра­ фий, которые, однако, остаются лириче­ ской прозой и не переходят в разряд ме­ муаров, Т. Хмельницкая высказывает следующие справедливые суждения: «В такую эпоху личная судьба быва­ ет вознесена на высоту судьбы истори­ ческой, собственная жизнь осмысляется в свете жизни страны, народа, времени. Автор становится сопричастен времени. Он активный герой своих произведений, одновременно и действующий и оценива­ ющий действительность. Поэтому боль шое место занимает теперь литература откровенно-биографическая. Лирика ста­ новится драматичной, а проза лиричной». Я коснулся лишь небольшой части со­ держания «Голосов времени». Напри­ мер, не сказал, что статьи о Превере, Хикмете и Берггольц могли бы послу­ жить еще квалифицированным путеводи­ телем по поэзии этих трех художников слова. Не упомянул о том, что воплоще­ нию природы в искусстве Т. Хмельниц­ кая приписывает исключительную роль. Творческое общение с природой безмер­ но обогащает самого художника, его вну­ тренний мир, его эстетическое, чувство, речь. И эта мысль критика не просто декларируется, а проводится через всю книгу, обрастая многочисленными приме­ рами, взятыми у того же Паустовского, или у Бианки,. Но и сказанного, по-моему, достаточ­ но, чтобы рекомендовать книгу Т. Хмель ницкой нашему читателю.