Сибирские огни, 1965, № 002

сержант Фролов, пулеметчик Сафонов, разведчик Саввушкин и даже контролер военно-автомобильных дорог — регули­ ровщица, не покинувшая своего поста во время ураганной бомбежки. Они по­ бедили потому, что их вела вера в тор­ жество справедливости, чувство долга и ■ответственности. Именно убежденность в правоте дела, которое он отстаивает, заставила обожженного лейтенанта Во­ лодина покинуть санроту и поспешить к своим — на передовую, где отбивали уже вторую танковую атаку, — атаку, которая заставила вздрогнуть лейтенан­ та Володина, но не смогла поколебать его волю к победе. Смертельной блед- . ностью покрылось лицо капитана Пашен- цева. Он поплотней прильнул к земле и даже присвистнул, увидев, как стройно идут танки ромбом. «Этот огромный черный ромб будто откололся от леса» и двинулся на лю­ дей. , — Танки!.. Танки!.. — понеслось по траншеям. Пашенцев, Володин и подполковник Табола теперь во все глаза смотрели на мчавшуюся по пшеничной осыпи колон­ ну, н в то время, как Володин, -— впер­ вые наблюдавший танковую атаку, — поражался грандиозностью зрелища, Па­ шенцев «старался понять 'замысел про­ тивника». Трудность обороны заключается имен­ но в том, что нужно в момент сражения, мгновенно, на ходу разгадать план вра­ га. Готовившийся к атаке противник все тщательно разработал, продумал, рассчи­ тал, и исход боя теперь зависит от не­ скольких минут. Яркий пример такой находчивости та­ лантливых русских командиров дает А. Ананьев в эпизоде с минным полем. Налетев на мину, остановился головной танк. За ним, еще не все понимая, оста­ навливается вся лавина. В то же время налетают «Юнкерсы» и... «Бьют по своим — хотят заставить идти дальше — через минное поле», — думают некоторые из бойцов. Но Пашен­ цев уже насторожился, он чувствовал, что где-то кроется определенный замы­ сел врага. Но где? В чем? И нужно непременно найти, поста­ раться скорее увидеть что-нибудь такое, ' что помогло бы е.му разгадать план про­ тивника. «Разминируют! Бомбами разминиру­ ют!» — правильно решает Пашенцев, и теперь он знает, что надо дать бой под бомбами. — Бить! — пока танки стоят, а «юнкерсы» еще не успели сделать сво­ его Дела. И танковая атака отбита. Бой выигран. Надолго и глубоко входят в нашу ду­ шу полные тоски и боли сцены проща­ ния молодого лейтенанта с близкими его сердцу людьми. Читатель словно бы вме­ сте с героем романа — Володиным рас­ стается с Людмилой Морозовой — вер­ нее, с могильным холмом, на дощечке которого при свете раскуриваемой ци­ гарки мелькают инициалы его любимой — «Л. М.». ...Погиб отважный сержант Фролов. Его мертвое лицо спокойно. Лицо солда­ та, честно сделавшего свое дело на вой­ не. Он был смелым, а победа, известно, принадлежит им. Сержант Фролов это знал, и Володин, прощаясь, словно чи­ тал на его спокойном лице: убить совет­ ского солдата можно, победить — нель­ зя. Умение отразить разные периоды жиз­ ни героев и в то же время сохранить большую правду фронтового периода ставит роман Ананьева «Танки идут ромбом» в ряд значительных художест­ венных произведений. Ранее нам нередко приходилось зна­ комиться с военной литературой парад­ но-одического, риторического свойства. Как противоположность ей — оформи­ лась тенденция изображать войну — во всей ее бытовой достоверности, вплоть до мелочей. Так невольно возникала в произведении такого рода окопная огра­ ниченность кругозора. Герои романа А. Ананьева, за короткий период войны познавшие человеческие страдания, не опускаются до мелочных переживаний, они концентрируют свою мысль, волю и силу на самом главном — на победе. Читая роман, еще раз убеждаешься, что подкупающая достоверность деталей недостаточна, как недостаточно и слиш­ ком крупное — историко-обобщенное из­ ложение военной темы. Это две крайно­ сти. Они не свойственны молодому ху­ дожнику, сумевшему рассмотреть, напри­ мер, у Володина и Пашенцева частное, индивидуальное и одновременно заметить их широкий кругозор, их точное пред­ ставление о масштабах грандиозной во­ енной операции. Умные, тонко мыслящие герои А. Ананьева и не могут иначе вос­ принимать действительность — фронто­ вая жизнь для них — не просто борьба за пядь земли — это борьба за великие цели. Отсюда художественное своеобра­ зие повествования А. Ананьева, отсюда его содержательность, его утверждаю­ щий пафос. И. Я н о в с к и й РАССКАЗЫ ГЕОРГИЯ АОСЬЕВА П , ервая книга Георгия Лосьева наз­ в а н а «Самоубийство Никодимова». Вторая — «Рассказы народного еледо-