Сибирские огни, 1965, № 002

на одном из которых большими буквами написано: «Редакция газеты «Вперед»?.. Где сейчас Всеволод и его маленькая подруга? Может быть, и они «уснули под свист пуль и шум пурги, под звонкую хрустальную песню мороза?..» Когда над Омском заалели красные флаги, а заводские гудки стали звать по утрам людей к труду, меня послали в родной Кокчетав: собрать осиротевших де­ тей партизан, одеть и накормить. Я получил несколько тысяч метров мануфактуры и на лошадях, напрямки, из Омска отправился в Кокчетав. Нужно было во что бы то ни стало сохранить до вершка этот драгоценный спасительный подарок Совет­ ской власти обездоленным детям. Я ехал через казахские степи триста километров, ехал и днем и ночью, и в мороз и в пургу. Мало ли кто мог встретиться на пути? Еще бродили в степи раздробленные банды колчаковцев. Не знаю, как обо мне узнали в городе, но вышли встречать не только руко­ водители, но и много простых людей, особенно женщин. А утром уже во многих домах трещали швейные машинки — девочкам ши­ лись платьица, мальчикам — штанишки и рубашки. Мне не довелось видеть ребячьей радости, тиф свалил меня, и я долго про- лежал в больнице на горе Кок-ше-тау. А летом, еще не окрепший после болезни, был назначен редактором местной газеты «Красный пахарь». Работать приходилось много: я был и редактором, и заведующим типографией, и в своем лице представлял коллектив сотрудников га­ зеты. Все приходилось делать самому. Первое письмо из Омска пришло от Антона Сорокина. Он писал: «На вашем месте я бы всю газету заполнял своими произведениями». Он не догадывался, что мне поневоле приходилось подписываться разными именами под многими коррес­ понденциями. Потом пришло письмо от Всеволода: «Ну, что ты сидишь в своем Кокчетаве? Бросай все и приезжай, в Омске становится жить интересно. Я работаю в газете «Советская Сибирь». Появилось много литературной молодежи. Вернулся А. П. Оленич-Гнененко, устраиваем ве­ чера при Сиброста...» Я несказанно был обрадован — Всеволод жив! Вернулся в Омск! Конечно, мне страстно хотелось в Омск, в большой город, к большому делу, но оставить газету, хотя бы и маленькую, было невозможно. Только спустя несколько месяцев, в ноябре, я вырвался в Москву и на об­ ратном пути заехал в Омск... Страница восьмая В Омске меня задержали, предложили работу секретарем редакции журна­ ла губкома партии «Красный путь». Журнал вышел всего одним номером — не хватало бумаги и материала, и он закрылся. За короткое время я вошел в литературную среду, встречался с Е. М. Яро­ славским, А. Ширямовым, К. Поповым, А. Оленич-Гнененко, Г. Вяткиным. Сре­ ди литературной молодежи Омска тогда выделялся своими стихами Л. Марты­ нов, с частями Пятой Красной Армии пришел в Сибирь Иван Ерошин, к которо­ му особенно тепло относился Емельян Ярославский1. Всеволод Иванов работал выпускающим в «Советской Сибири», а его Ма­ рия Николаевна выступала на малых сценах, среди рабочих и красноармейцев. Как-то в воскресный день мы долго засиделись за ячменным кофе. Всеволод рассказывал о своих скитаниях. Как и следовало ожидать, они уехали недалеко. Где-то у станции Татарской их догнала фронтовая вошь, и Всеволод долго болел тифом. Только оправившись окончательно, они вернулись в Омск. 1 Я тогда не знал, что еще в 1913 году Ив. Ерошин печатал свои стихи в газете "Правда» и являлся ее активным распространителем. Об этом хорошо знал Е. М. Ярославский.