Сибирские огни, 1965, № 002

И где были топи — мы вырастим пышные газоны, и где были норы волков —; .построим храмы славы. Пути твои, Сибирь, свободны!.. Всеволод Иванов». Непонятно, как Антон Семенович решился включить это «вступление» 'Вс. Иванова в свою, во многом интересную и своеобразную книгу?.. Сорокин представлялся ему в образе издыхающего волка. А этот «издыхающий волк» еще в юности зашивал свои рассказы о киргизах в мешки с солью (отец занимался со­ ляным промыслом) и посылал людям. Он протестовал против эксплуатации бед­ ных пастухов, не имевших своих стад. Страница третья Было лето 1919 года. После кратковременных побед на Волге Колчак и весь сонм собравшихся в Омске чиновников, купцов, офицеров, духовенства готовы были поверить в «бо- жие соизволение» — Москва была близко. Духовенство служило во всех церквах города благодарственные молебны в честь храброго воинства, а по ресторанам и кафешантанам пьяное офицерство, не стесняясь, орало: «Боже, царя храни...» И хотя царь вместе со своим семейством был расстрелян в Екатеринбурге (Свердловске), где побывала уже не одна комиссия, изучая обстоятельства гибе­ ли «помазанника божия»,— ходили слухи, что наследник Алексей остался в жи­ вых, спасенный «божьим промыслом»... И вот, на Алтае досужими людьми был обнаружен этот «наследник» в лице молоденького телеграфиста. К нему началось настоящее паломничество. Верили даже выдумке, так хотелось «бывшим» вернуться к прежней, спокойной, устояв­ шейся, обеспеченной жизни. История, однако, пошла иными путями: красные накопили силы и погнали колчаковцев с Волги, Камы, Белой. В городах Красной Армии помогали рабочие, в сельских местностях — партизаны. Хотя Амантайский партизанский отряд, действовавший в моих родных ме­ стах, был разгромлен колчаковцами, в неравной схватке погибли многие его бой­ цы, но оставшиеся в живых понесли по селам и городам свою ненависть к врагам и свою надежду на победу. Я пробрался в Омск. Здесь во многолюдстве легче было укрыться от пресле­ дований. С помощью друзей я устроился на работу в Управлении Омской железной дороги и первый визит сделал Антону Сорокину. Он неизменно жил в своем высо­ ком «гнезде» на улице Лермонтова, 28. Для многих из нас его квартира была по существу явочной. Антон Семенович не обрадовал меня: два офицера прошлой осенью убили в Загородной роще Александра Новоселова. Из всей группы писателей-омичей Александр Ефремович был самым талантливым. Его высоко ценил А. М. Горь­ кий и печатал в своем журнале «Летопись». Оленич-Гнененко долго сидел в концентрационном лагере, потом бежал, и неизвестно где скрывался. Исчезли Феоктист Березовский и Артем Ершов, а ста­ рый ссыльный Митрич (Соколов) ходил в школу прапорщиков преподавать рус­ ский язык. Появились в городе новые для Сибири литературные имена. Столичный поэт Сергей Ауслендер, которого А. Сорокин называл «придворным», написал биогра­ фию Колчака, и, по словам Сорокина, Колчак, в знак особой признательности, на­ кинул на плечи стихотворца соболью шубу. На короткое время задержался в городе Давид Бурлюк, но ему не поглянулся омский «климат», он уехал во Владивосток, а затем перебрался в Америку.