Сибирские огни, 1965, № 002

Осип Макарычев: не хотел я, а увидел да услышал... Артем с Нюрой в этот раз чуть не силой вытолкали меня на молоко­ завод. — С Федей поедешь. Проверьте, и ежели что — прямо за руки ж у ­ ликов хватайте! А кого хватать — меня же и хватать надо! Федя со мной на завод не пошел, в сельмаг ему надо — ленты и пу­ говицы дояркам покупать, — а я с завода как с побитой рожей... — Нет, — говорю Бутырину, — сегодня я это не подпишу. Пиши правильно. — Д а ты что? Рехнулся, что ли, какая разница — завтра , сегодня. Подписывай! — Не могу. Сыну в глаза не могу. Дома раненый лежит... И доярки восстали: не может того, чтоб три процента. Молоко идет густое, паху­ чее, все на летнем настое... Нет, не подпишу. — Дурень! — шея у Бутырина закирпичилась. — Что ж, лучше бу­ дет твоему сыну, если теперь тебя упекут? А я уперся. Тогда он политику переменил: — Ладно . Оставим. Зайди-ка к нам вечером, ж ена бузы по-бурят­ ски накрутит, ты ж у нас как свой. А я — нет! Не хочу! Не могу! — вышел из ворот, обогнул белое с вбитой штукатуркой одноэтажное зданьице завода и пошел к заправоч ­ ной, где с машиной дожидался меня Федя Краснояров. Только не дошел. Из-за угла, что ли, или сзади, или с неба — хоть бы шорох услы- *ать! — ока з ал с я передо мною Григорий Иваныч Кузеванов. Д а в каком виде! Лицо опало, сморщилось, губы втянулись, волосы — без шапки он—• совсем точно бы повылезли, а гл а з а с сизым налетом, к а к две загасшие папиросы. — Ты что, — спрашиваю, — из больницы, что ли? Он вцепился в рукав пиджака и мигом уволок меня с улицы, во дв«р, за какой-то дровяник — хлипкий такой, а весь из одних жил мужик! — Ну, говори! — уставился в меня гаслыми глазами. — Говори! — Чего тебе еще? Чего говорить? — Как Евдоким, говори! Ну, живей, тороплюсь я! «Да все ж -таки не совсем особачился, думаю, узнал , взволно­ вался...» — Известно, как Евдоким! Сначала тюрьма, а теперь, может, без оуки останется! А за что? Григорий Иваныч мелко, с перерывами, передохнул, примял губы, а глаза — слепые, стоячие. — А мне за что? Вы меня все за что? Катя меня за что? Ты, Демья- иыч, гони ее, слышь, гони. Не слушай, а гони! — Откуда ж мне ее гнать? Что-то несуразное бредишь! — В Мураши она из тайги ушла, ядрёна! И ежели заявится, гони! И не слушай дуру! Трясет мне руку — совсем ошалелый Кузеванов, век его таким не видывал! — Пошел я, — говорю ему, — машина меня дожидается. — Ладно , иди! Я и сам тороплюсь, иди. Только помни: ты меня не видел. Иди.