Сибирские огни, 1965, № 001

поздно. Что ж, пришлось снова садиться у знакомой станицы и... стучать в окно к Марии. Утром рано я улетел на Кубань. Тот же маршрут, те же степи и ста­ ницы. Но казалось, я больше, шире охватывал мир своим взором, чем прежде. Все теперь мне казалось родней, ближе, дороже. Мои чувства словно окрылились. Мечта о будущей моей жизни приобрела конкрет­ ность, в обычные мысли, которые сопутствуют летчику в воздухе, нет-нет и проникало что-то задушевное, призывное. Эх, скорее бы покончить с этой войной!.. На нашем аэродроме почти не было самолетов. Такое в последнее время случалось очень редко. Только я подрулил к стоянке, как увидел, что от моего истребителя бежит навстречу мне техник Чувашкин. Поче­ му он так торопится? Запыхавшись, он перешел на шаг и еще на рассто­ янии что-то прокричал мне. Я инстинктивно посмотрел в небо — там ничего особенного не было. — Слышали?.. Сегодня... Я невольно рассмеялся, видя в таком состоянии всегда спокойного, даже медлительного Чувашкина. — Поздравляю, товарищ капитан!.. Сегодня по радио... Вы — Ге­ рой Советского Союза! У меня дрогнуло сердце. И как-то непроизвольно спросил: — Еще кто? Чувашкин обеими руками тряс мою руку и кричал: — Поздравляю! Как это хорошо! На Кубани!.. Еще кому присво­ или? — Крюкову, Борису Глинке, Речкалову. Из других полков ребя­ там. И еще... Фадееву... Посмертно. Эх, Вадим, Вадим! Не дожил ты до такого торжества!.. Мы шли по мягкой, молодой траве. В небе нарастал гул. Он был необычно мощным. Я остановился. Прямо через наш аэродром с востока на запад шли несколькими эшелонами наши «Петляковы». Звонким ревом наполнился весь небосвод. — Наступают,— уже спокойно сказал Чувашкин. — Да? — За два дня, капитан, столько событий! Сегодня наши наступают. А вчера они, гады... Такая неприятность в полку...— Радость вдруг оста­ вила его. Лицо посерело. — Что случилось? — Налетели «Фоккера» и обстреляли стоянки. Ранили летчика, убили инженера. Как будто знали, что вас нет дома. — Но при чем тут я? — Может, побоялись бы. Все ж говорят, когда вы в воздухе — они такой галдеж в эфире поднимают: «Ахтунг, ахтунг, Покрышкин в воз­ духе!» — Кого убили? — Урванцева. Единственная пуля попала в его будку и прямо в висок. Из летчиков одного молодого ранило. Ногу ампутировали ему. Умер. Вот так и воспринимай все как есть: свою радость вместе с общим горем. Дели свою радость на всех, бери на себя долю гнетущей печали и утрат. Фамилии «молодого» Чувашкин не смог назвать. Это подсказывало мне, что он не из тех, кто уже был на виду, имел свою машину. Неужели Березкин?.. Мы подходили к землянке КП — оттуда вышло несколько человек. Они ожидали меня с приветливыми улыбками на лицах. Первого среди них я разглядел Погребного. Он погладил бороду и поднял над собой 7. «Сибирские огни» № 1.