Сибирские огни, 1965, № 001

«там», на нашем фронте. Я вяло отвечал и все время думал, как мне з а ­ дать ему мучивший меня вопрос. * — А чем тут у вас славится медсестра-блондинка? — наконец от­ важился я. Шофер сначала опешил, потом разразился такими дифирамбами в адрес Марии, что опешил теперь уже я. — Так вы к ней? Д а , да, знаю, вы же к ней прилетели! Вот будет для нее радость! — Так заводите ж е свою машину, подбросьте меня в станицу, — Сейчас. Быстренько! Мне радостно было видеть, что он понимает мое состояние — состо­ яние парня, прибывшего в гости к любимой девушке с одного фронта на другой. Это обыкновенное, человеческое взаимопонимание и в суровое воен­ ное время занимало свое место в наших душах, волновало, наполняло нас, всегда было с нами! Полуторка остановилась у белой хаты: — Вот санчасть, товарищ капитан. Я поблагодарил шофера и выпрыгнул из кабины. В окнах хаты уви­ дел несколько любопытных лиц. Потом там кто-то вскрикнул. И вот выбежала она, Мария! З а ней девушки в белом. И вот я радостно почув­ ствовал тепло ее рук, услышал ее ласковый голос. Девушки всей гурьбой провели меня к той хате, где они стояли на квартире. Начались хлопоты об угощении. ■— Чем же тебя покормить? — спросила Мария неуверенным голо­ сом.— Что приготовить? — Что умеешь, то и делай. За этот день, который мы провели вместе, было исхожено много до ­ рог и тропок вокруг Старой станицы. Много было вспомянуто близких имен. И первое, конечно, — Вадим. Когда я сказал Марии, что он по­ гиб, она долго не могла говорить. Плакала . Мы припомнили почти все вечера, проведенные втроем, в Манасе. все шутки и выдумки Вадима. Однажды он прибежал к Марии в санчасть среди дня, когда там стоя­ л а очередь на перевязку и другие процедуры, протиснулся к столу и вдруг громыхнул: — Я пришел узнать, ты Сашку очень любишь или нет?! Мы посмеялись теперь и над собой, и над «лобовыми приемами» Вадима. В оценке своих и чужих поступков мы с Марией почти всегда сходились. Наверно, эта общность объединила нас. Мы одинаково уга­ дывали искренность и фальшь в поведении других, любили честность, прямоту. В моих гла зах Мария как-то сразу стала на голову выше дру­ гих девушек еще тогда, в Манасе, когда она, все узнав обо мне, о моих неурядицах по службе, отнеслась к ним точно так, как относился я. Она поняла меня, поверила в мою правоту, но при этом потребовала от­ решиться от некоторых холостяцких привычек. Я реагировал на ее заме­ чания по-разному: то поступаясь, то ощетиниваясь, а она всегда была ровна, ласкова, но настойчива. Прогостив целый день, я собрался к вечеру улетать. Мария хотела проводить меня на аэродром, к самолету. Я не согласился. Она удиви­ лась. Объяснить ей свои мотивы я не мог: все летчики на фронте счита­ ли, что женщина у самолета — это дурной знак. Мария этого, очевидно, не знала, но не настаивала на своем. Я простился с ней в станице и ушел на аэродром. Здесь обнаружилось вдруг, что нечем заправить мой «Ут-2», так как для него нужен особый бензин. Такой бензин был только на соседнем аэродроме. Я улетел туда, а когда оттуда поднялся в воздух, было уже