Сибирские огни, 1965, № 001

«Их у нас много...»— Это замечательно! Значит я смогу подобрать лучших. Утром я увидел в расположении полка, под деревьями, шеренгу военных. Одни из них были в форме авиаторов, другие в общевойсковой, совсем молодые и постарше, в разных званиях, некоторые с медалями и орденами на груди. Летчики внимательно рассматривали меня, по­ сланца фронтового полка. Они уже знали, с какой целью я прибыл к ним. Всем явно хотелось попасть в число отобранных. Я шел вдоль строя, смотрел на них и по каким-то первым признакам — по росту, по выправке, по взгляду — определял, кого надо увезти с собой. Навер­ но, те, кто чем-то бросался в глаза, напоминали мне Дьяченко, Мироно­ ва, Никитина, Науменко, Овсянникова, Фадеева, юношу Островского... На смену им хотелось взять надежных бойцов, достойных имени гвар­ дейцев. А таких парней здесь было немало. На краю шеренги навстречу мне выступил из строя летчик в но­ веньком, простом, солдатском обмундировании с кубиками лейтенанта в петлицах. Но его одежду и звание я, кажется, определил потом, пер­ вое, что я увидел,— его лицо. Оно, обезображенное рубцами, шрамами, спайками, краснотой недавно залеченного тяжелого ожога, порази ло меня. Глаза смотрели из-под обгоревших, кровавых век, губы имели не­ естественный цвет. Передо мной был образ самой войны, ее трагических последствий. Я окаменел перед лейтенантом. На фронте я действительно боялся только одного — стать калекой. Умереть от попадания пули, снаряда, разбиться вдребезги — все это казалось ничтожным по сравнению с по­ терей образа человеческого. Ведь не зря мы пели все с одинаковым чув­ ством: «Если смерти — то мгновенной, если раны — небольшой». И вот передо мной самая ужасная трагедия молодого человека. — Товарищ капитан, возьмите меня,— вымолвил лейтенант, и я заметил, как его глаза увлажнились.— Мне надо воевать, надо! А я от­ сиживаюсь здесь. Я не смог сразу заговорить с ним. — На какой машине летал? — спросил я наконец, почему-то наде­ ясь, что он окажется не истребителем. — На «горбатых». Штурмовал. Подожгли «худые»,— ответил лей­ тенант, с надеждой всматриваясь в мое лицо. — Нам нужны истребители,— сказал я, довольный тем, что есть предлог отказать лейтенанту, а в душе глубоко жалея его. — Я быстро переучусь,— он схватил меня за руку, боясь, чтобы я не оставил его и не прошел дальше.— Вы не знаете, сколько во мне сейчас сил, ненависти к врагу, желания драться. Я овладею истребите­ лем. Мне нужно сполна отплатить им за то, что они сделали со мной. По его щекам потекли слезы. — Хорошо, я запишу вашу фамилию,— ответил я и шагнул вперед. Потом я записывал еще некоторые фамилии, беседовал с теми, ко­ го отобрал, расспрашивал всех, где воевали, как попали в запасной полк. Я выслушивал ответы, смотрел в лица, в глаза другим, но все вре­ мя думал о лейтенанте, чувствовал его взгляд на себе. Нет! Нельзя брать в полк такого... Нельзя, рассуждал сам с собой. Очень тяжело по^ влияет его вид на молодых летчиков. Да и не только на молодых. В бою надо идти на огонь пулеметов, на таран. Если перед тобой будет стоять такое лицо, кто не подумает в трудную минуту о том, что и с ним тоже может быть такое?.. Нет, не могу я приехать в полк с таким лет ­ чиком. Лучше никого я не возьму отсюда! Лейтенанту легче будет пе­ режить.