Сибирские огни, 1965, № 001

Голос моего ведомого Федорова полон тревоги. Оглядываюсь — четыре «Мессершмитта» нависли над нами. Но я не в силах оторваться от своей жертвы — «Юнкере» вот-вот вспыхнет. Через меня потянулись огненные трассы. Рывком вывожу самолет из атаки и бросаюсь на «Мес- сершмиттов». За Федоровым увязалась четверка. — Федоров, тяни !— кричу ему, стараясь хоть подсказкой спасти его от заходящих ему в хвост. Клубок нашей пары и вражеских истребителей закружился. Мы стараемся не столько атаковать их, сколько дотянуться до бомбардиров­ щиков. Но это нам сделать не удается. Прикрытия наших войск по су­ ществу не получилось. Осознав это, заботимся уже лишь о том, чтобы не дать себя сбить. На аэродроме к моей машине подходят летчики. Когда после такого боя видишь всех своих рядом, радуешься этому, как победе. Однако в глубине души гнездится тягостное неудовлетворение. Мы направляемся на КП, проходим мимо стоянок звена Науменко. Там вместо четырех только три самолета. — Где Науменко?! — Сбили... Приближаясь к КП, стараюсь обдумать, что скажу Краеву. Мол­ чать нет сил. Не могу больше держать в себе жгучие, рвущиеся из души слова, мысли. Так воевать больше нельзя! Прямо передо мной у КП стоят заместитель командующего армией генерал Науменко (однофамилец нашего товарища) и Краев. Я спросил разрешения обратиться к Краеву, доложил ему о вылете. Сказал о том, что делала моя четверка, об остальном умолчал. Что говорить, если ге­ нерал сам знает о малочисленности наших групп, противостоящих мас­ сированным налетам противника. Очевидно, все это чем-то обусловли­ вается. Возможно, так и надо: если самолетов у нас меньше, чем у про­ тивника, значит нужно непрерывностью патрулирования над передним краем хотя бы производить внешнее впечатление боя. Стоя сбоку от командиров, я, наверно, очень углубился в эти неве­ селые размышления, потому что не заметил, как подошел ко мне генерал. — Покрышкин, чего такой злой? Генерал, видимо, запомнил меня с того времени, когда мы с ним встречались в группе, осваивавшей «Мессершми гтов», когда перед вы­ летом на фронт он вызывал меня в штаб армии и предлагал перейти в другой полк на должность заместителя командира. Очень трогает прояв­ ление внимания к тебе, летчику, со стороны гех, кто стоит значительно выше по службе. Я козырнул, затем ответил: — Так воевать нельзя, товарищ генерал! — Чем недоволен, говори! — А тем, что мы до сих пор пытаемся бить врага растопыренными пальцами. Это же не сорок первый год, товарищ генерал, а сорок тре­ тий. За нами позади Сталинград! — Как же, по-твоему, надо бить? — Кулаком! Только кулаком, и под самую скулу. Разве у нас нет сил, чтобы пойти на перехват «Юнкерсов» большой группой и напасть на них где-то там, над их территорией? Что же мы, как шмели, жужжим над полем боя? Четверками нам их не перебить. — Не горячись, расскажи подробно, что произошло.— Генерал з а ­ шагал от КП, от людей, которые подступили к нам, приглашая этим и меня следовать за ним. Я раскрыл ему все, что тяготило душу. Речь шла и о чувствах, выз­ ванных последней потерей, и опять же о тактике, о разумном расчете.