Сибирские огни, 1965, № 001

говаривать с ним в обычном тоне, а грянуть, сразить его страшным об­ винением в подлости, в никчемности не решаюсь. С какого-то времени я научился сдерживать себя где нужно. Командир полка выслушал мой рапорт о вылете, о потерях, мои предположения относительно Паскеева, и сказал: — Ладно, разберемся. Готовь группу к вылету Тяжелое впечатление затмило все радости первого успеха эскад­ рильи. Но жизнь не позволяет углубляться в переживания неудач — ей нужны от нас только мужество, только боевая активность. Я снова в ка­ бине самолета. Включив приемник, слышу возбужденный голос Фадеева. Где-то там высоко и далеко тяжелый воздушный бой — голос Фадеева словно доносил сюда, на поле нашего аэродрома, грозный гул и жаркое пламя схватки. Тревога за судьбу друзей, бросавших себя в эти минуты в смертельные схватки, звала в высоту. 6 Совершив в этот день еще несколько вылетов на прикрытие наших войск, полк к вечеру получил приказ перебазироваться в район станицы Поповической. Этот приказ никого не удивил: Краснодарский аэродром был забит самолетами, а весна сделала свое — надежно подсушила кубанскую землю. Сборы, суматоха переезда напомнили мне о других перебазировках в сорок первом, сорок втором годах. Между ними не было ничего обще­ го. На сей раз мы впервые переезжали с одного аэродрома на другой не потому, что вынуждены были, как тогда, свою базу уступать на время противнику. Нет, мы спокойно меняли боевую позицию, ища тактиче­ скую выгоду, удобства для работы и жизни. Укладывая свои веши в чемодан, я натолкнулся на вещь, купленную еще накануне Нового года, в Баку. Однажды, перед самой разлукой с Марией, я ездил туда из Манаса. Это было одно из тех путешествий, какие в то время редко случались. Командир разрешил мне поехать в город приобрести кое-что для себя. Я прибыл в Баку утром, целый день ходил по магазинам, осматривал город, купил для себя брюки, бельишко и, сам не ведаю почему, отрез на платье. Так как поезд из Баку отправлялся поздно, я прямо со свои­ ми свертками пошел в театр, на представление оперы «Кармен». Еще подростком я слушал ее в Новосибирске в исполнении самодеятельных певцов. Меня пленили тогда тореадор и, конечно же, Кармен. Встреча с этими ярко запомнившимися образами заранее взволновала меня, и я, не колеблясь, приобрел билет на спектакль. Стоя теперь над своим чемоданчиком, я снова переживал тот день, проведенный в Баку, вспомнил, для кого был приобретен этот отрез. Отдаляясь от того места, где мы встретились с Марией, где сказали друг другу слова, которые произносятся только раз в жизни, я неотступ­ но думал о ней. Мария же в это время была уже на фронте. Но оставшийся при мне отрез на платье, купленный для нее, как-то наполнял всегда меня доб­ рыми надеждами на счастливые встречи в будущем. Сегодня, готовясь к перелету, я с глубокой тоской снова думал о Марии. Прошло почти четыре месяца, как мы не виделись. Они многое изменили в моей жизни, привели меня на фронт, принесли мне первые боевые победы, огорчения и утраты А где она? Что с ней? Почему до сих пор не написала мне ни строчки?