Сибирские огни, 1965, № 001

— Она никак привыкнуть не могла, Таня Махоткина, вот и уехала— все скучала, скучала. Как ни придешь к ней на пункт, она — в халатике, среди пузырьков — все письма пишет... — А ты и к ней ходила? — спросила я. — И к ней, — она опять придвинулась к полкам. — А старуха — кто? — Это ж Кузеваниха, Григория Иваныча мать. Бабка Катина. И АрЛашки... Дом у них еще на горке, у переправы. — Хорошо, хорошо, смотри себе книжки! Я занялась было каталогом — он был запущен, фамилии писателей, названия книг искажены («Шиллер-Михайлов», «Роман Руллон»!) и з а ­ писаны порою на каких-то лоскутках, где чернилами, где карандашом («Эх, Миша, Миша, плохо тебе помогала Таня Махоткина!»)... От ката лога рука сама потянулась к читательским карточкам. Анна Захаровна Москалева, 37 лет, доярка, образование — семи летка. Все книжки про отел, продуктивность, лактацию... Неужели ни Лермонтов, ни Блок никогда не тронули твое сердце, Анна Москалева? Карточка вдруг отодвинулась, расплылась, и я увидела заплаканное ли ­ цо за чащей волос, услышала гневный срывающийся голос: «Не может | быть, не может, чтоб наши коровы никудышные!» Артем Федосеевич Краснояров, 59 лет, кузнец, начальная школа... Грузный, большерукий, седой, с красными от бессонницы глазами... Давно не брал книг, очень давно. Не до книг колхозному бригадиру! Федор Краснояров, 22 года. Водитель, восемь классов, библиотечка военных приключений — все выпуски подряд! Я вот, подожди, покажу тебе бабушку Ненилу! Николай Михайлович Горчаков, 73 года... Единственный, кто прихо­ дил сюда за книгами! Я отложила и карточки и формуляры. Ни те, ни эти не идут мне на ум, не идут, да и все! Зачем, все-таки приходила ко мне старуха Кузеванова? Не за лекар ствами же от чирьев! И почему другие не приходят — чабаны, трактористы, доярки! И снова я услышала шаги в зале. Отчетливые, хотя и негромкие- Твердые, но не самоуверенные. И когда отворялась дверь, я уже знала, кто войдет. Евдоким не спеша оглядел библиотеку и прошел прямо к барьеру Он оперся на него локтем правой руки, а левой провел по бритой голове. — Пустовато у тебя! — Ага. Пятый день и почти никого. Почему-то мне захотелось выложить ему про старуху Кузеванову. будто бы он виноват в ее приходе и в ее глупых вопросах! Что-то удер жало меня. — Видишь ли. Нила, не приучены. Вот, бывало, Ксения Куприянов- на, учительница, тут хозяйничала — тогда ходили. А еще учти: все з аня ­ ты сейчас дотемна... время осеннее. Он снова провел ладонью по темени. Волосы у него, должно быть, росли густо, может, на глаза падали, и он привык их откидывать. А сей­ час так, д аже ежика нет. — А ты... за книгой? Выбрать? — Нет, не надо. Я там много читал. Иной раз под лунный луч под­ строюсь и до утра. Много там читал. Толкал в себя книгу за книгой, как