Сибирские огни, 1965, № 001

— Хорошо, хорошо, мне это совсем неинтересно. Читай себе! И все же — какая из себя эта Таня Махоткина? И почему она уехала? Мне вдруг на какую-то свинцовую минуту стало тоскливо, одиноко. Я с благодарностью взглянула на соломенную шляпу, и показалось, что Галку знаю давным-давно. Знаю эту тонкую пушистую шейку, эти круг­ ло выпяченные назад ножки. Д а , но ты же у меня единственная читательница в Мурашах, Галя Красноярова! Погоди, Галка, что это зашелестело за дверью, в зале, будто там ве­ ником из листьев заметают пол. Все ближе, ближе... Вошла старуха в грубой домотканой кофте, в широкой сборчатой юбке, в самодельных сапогах из мягкой кожи и с войлочными голе­ нищами — это они, значит, так шелестели, точно сухие осенние листья. Старуха была невысокая, большерукая, с темным, словно иссушен­ ным скуластым лицом и болезненно поджатыми губами. — Здравствуй, девка. — Здравствуйте. Она постояла, молча, испытующе глядя на меня блестящими, точно лихорадочными глазами. — Фельдшерица-то как — воротится али нет? — Какая, бабушка, фельдшерица? — А такая, что сбежала. Таня Махоткина. И месяца не пролечила— убегла. Третий день булатория на замке. Что ж мне, больной, на конный двор, к Горчакову? Коня запрягать в Этытей? С ним поругаюсь — по­ мру, дорогой растрясусь — второй раз помру! А у тебя, девка, может, есть какое лекарство от головы? Стояла я за барьером дура дурой и глядела на бабку, а та — на ме­ ня — недоверчиво, недобро, выжидающе... Выручила соломенная шляпа, правда, только поля ее показались над барьером, хотя Галя стала на цыпочки. —1 Евдокия Михеевна, ну подумай, что ты просишь! Тут библиоте­ ка, книги тут, а не лекарства. — Знаю, что не телятник, не слепая. Ишь, моторная, уж сюда з а л е з ­ ла, всех поучает... Не встревай, когда взрослые разговаривают. Лучше б Аркашку помогла б найтить — куды-то сопливый опять убег! Слышь, девка, это я к тебе: фельдшерицу б вернуть. Козявка она, и впрямь м а ­ хотка, а девка смышленая и своеумная, дело знала. Чирий мне со спи­ ны свела здоровущий, чуть не с картошку... А вот убегла, шут ее побери... А ты этому не ученая? Ну, ну, пошла я... Она вдруг взглянула на меня тоскливым отрешенным взглядом, т я ­ жело вздохнула. — Поговорить охота, вот и пришла... Все ж новый человек, грамот­ ная, поученая... Слышь, девка, есть ли — нет такой закон, чтоб из колхо­ за исключать? Вот ежели, допустим, я работаю и трудодни у меня, а сын, либо дочь, либо кто из семьи, — не работает? Ну, болен, ну, другие у него занятия. А его хотяг выключить? Это так могут?.. Вижу, не зн а ­ ешь... Ничего-то не знаешь... Таня, та у меня чирий свела. И от сердца белые облатки давала, с духом... Чегой-то ты все щуришься? Иль г л а з а ­ ми болеешь? Ох-хо-хо! Пошла я! И снова прошелестели шаги-листья за дверью, через зал, и вот уже старуха тихо побрела вдоль улицы. Я вопросительно взглянула на Галю. Галя, закинув голову—поля кверху, — на меня.