Сибирские огни, 1965, № 001

именно этого произведения. К сож але­ нию, мы тут без труда видим сущест­ венные и характерны е отнюдь не для одного этого романа недостатки и про­ махи. Критик В. Найдаков, разбирая пер­ вую книгу романа, главный недостаток увидел именно в его композиции. С его суждением и в целом и в частностях здесь нельзя не согласиться. Критик считает, что все линии романа интересны сами по себе, значительны, но они развиваются независимо друг от друга, представляя собою как бы три струи в одном русле. Если первая и вто­ рая линии еще имеют некоторые точки соприкосновения, слабо-намечающие их взаимосвязанность, то линия Галсана, те­ ма революционной борьбы является ф ак­ тически самостоятельным произведени­ ем, вставной повестью. Эта характеристика в значительной степени может быть отнесена и ко вто­ рой книге романа. Композиционная и сю- жеткая связь между тремя основными ли­ ниями и в новой книге осуществлена весь­ ма слабо, а часто ее просто нет. Сюжет­ ные переходы, композиционная связка отдельных частей и глав осуществляются весьма элементарно, наивно, механиче­ ски. Мы писали о неразработанности пей­ зажа, об элементарности его функций в повести Ц. Дона «Луна в затмении». К сожалению, и это еще встречается в бу­ рятской прозе. Как и в повести Ц. Дона, пейзаж в повести Ш.-С. Бадлуева «Сча­ стья тебе, Сыдылма» в основном играет роль зачина, «запева» глав и подглавок или только информирует о месте, време­ ни действия, о погоде. Вот самое начало повести: «На той стороне Байкала, где кончает­ ся дремучая тайга и начинается бескрай­ няя степь, рядами сидят сопки, сидят как мудрецы. Их склоны покрыты лоскутами смешанного леса. Чуть ослабнут треску­ чие морозы, и, словно по трубам, потечет по распадкам, загудит северный ветер. В падях и долах станет знойно и сумрачно. Днем иногда, сквозь снежные вихри, роб­ ко улыбнется солнце, обрадуется, будто обогреет. Но вечером мороз вновь поет, точно железо под ударами молота, и от этих ударов, каж ется, вздрагивают, ис­ пуганно разбегаются по небосклону звез­ ды. В один из вечеров над мудрыми соп­ ками, что делят тайгу и степь, покажется гордый м есяц ., Это начало февраля, это Белый ме­ сяц!..» и т. д. В отличие от Ц. Дона, Ш.-С. Бадлуев стремится наделять пейзажи еще одной функцией — функцией эпиграфа, но эпи­ графы эти очень уж прямолинейны, на­ вязчивы и потому совсем непоэтичны. На­ пример, подглавка, в которой отношения между героями ещ е неопределенные, неясные, и пейзажем начинается неопре­ деленным: «Несколько дней погода стоя­ ла неровная: то солнце проглянет, то сне­ гопад начнется, то хиус вдруг подни мет метель». Четвертая глава открывается так: «Б у ­ раны в конце концов утихают. Холодную зиму сменяет радостная весна. Какой бы ни разразился ливень, но жаркий луч солнца найдет прорешку между бесную­ щихся облаков...» Прочитав это, мы уже ожидаем, что вот сейчас и бури, буше­ вавшие между героями, тоже притихнут, и в их отношениях холодную зиму сменит радостная весна, хотя не все еще будет до конца хорошо... Так оно и есть! Последняя глава начинается опять пей­ зажем-эпиграфом: «Всего одну ночь над Байкалом бушевала снежная буря. Над горами и сопками, что делили тайгу и степь и прикрывали падь Залатай, клу­ бились серые тучи. К утру неожиданно стихло, нежно-розовым окрасилось небо и поднялось доброе, веселое солнце...». И в отношениях между героями тоже все «стихло», и именно «неожиданно»: герои­ ня собиралась замуж за одного, а вышла, к удивлению односельчан, за другого. Над ними, естественно, поднялось доброе., веселое солнце семейного счастья... Кстати, мы опять видим, что, как и у Ц. Дона, пейзажи здесь неразработан­ ные, недетализированные, так сказать, «крупноблочные». Байкал, тайга, степь, сопки, лес, ветер, небо, солнце, звезды, месяц... Байкал, буря, горы, сопки, тайга, степь, тучи, небо, солнце и т. д. и т. п. Современность—мера зрелости литературы Один из самых серьезных и верных по­ казателей зрелости реалистической лите­ ратуры — свободное владение темой сов­ ременности. Вот шесть книжек «Байкала» за про­ шлый год. В них из бурятской и русской прозы опубликовано два романа, четыре повести, семь рассказов — всего три­ надцать прозаических произведений. Оба романа посвящены прошлому. Из пове­ стей две — о прошлом и две — о совре­ менности, но одна из последних двух— пародийная повесть И. Лазутина, а вто­ рая — неудачная повесть Ц. Галанова «Живет человек». Из рассказов два по­ священы прошлому и пять — современ­ ности — таков годовой итог работы жур­ нала над темой современности. Как ви­ дим, положение не спасает даже совокуп­ ный подсчет русской прозы вместе с бу­ рятской. Это достаточный повод для раз­ думий. В такой обстановке вызывают серьез­ ную озабоченность некоторые высказыва­ ния в критических статьях «Байкала», которые в лучшем случае никак не содей­ ствуют укреплению и развитию современ­ ной темы, а в худшем — направлены в конечном счете на оправдание существу­ ющего положения.