Сибирские огни, 1965, № 001

сколько сотен рассказов и очерков. При­ чем подавляющая часть этих произведе­ ний создана в последние шесть-семь лет, что свидетельствует о нарастающей ин­ тенсивности развития бурятской литера­ туры именно в последние годы. Но дело, разумеется, не только в ко­ личестве. Всякому ясно, что в искусстве количественный подход никогда не мо­ ж ет быть решающим, хотя кое-что ха­ рактеризовать может. Решающим обсто­ ятельством в данном случае является то, что за короткий, с исторической точки зрения, срок созданы действительно серьезные, интересные, в полном смысле слова реалистические произведения про­ зы. Успехи бурятской прозы очевидны и бесспорны. Но мы взялись за перо не для того, чтобы повторять очевидности и восхвалять бесспорности. Мы, главным образом , хотим в меру своих сил помочь выявить препятствия, стоящие на пути ее развития, и содействовать их устра­ нению. Чему можно и чему нельзя научиться у других Подобно тому как сама Бурятия, поч­ ти не зная капиталистического развития, с р а зу шагнула из феодализма в пору строительства социализма, а затем в со­ циализм, так и бурятская проза не зна­ л а ни романтизма, ни критического реа­ лизма, а началась сразу с социалисти­ ческого реализма. Если скачок Бурятии в социализм оказался возможен лишь благодаря существованию братской Со­ ветской России, то зарождение бурят­ ской прозы сразу как искусства социа­ листического реализма в свою очередь о казалось возможным лишь благодаря существованию русской литературы со­ циалистического реализма. Бурятские писатели отлично понима­ ют это. И потому на страницах их жур­ нала «Байкал» так настойчиво и часто раздаются призывы учиться на опыте русской советской литературы . Эти при­ зывы хороши и правильны, и они ус­ пешно осуществляются в творческой практике многих бурятских писателей. Однако встречаются и такие случаи, когда, конкретизируя свои призывы, не­ которые авторы обнаруживают довольно узкий и упрощенный подход к делу. Мимо таких случаев проходить нельзя, ибо они могут оказаться существенной помехой. Бурятский критик В. Найдаков в од­ ной из своих статей, переходя от общих призывов об учебе у русской литерату­ ры к вещам конкретным, пишет: «В ча­ стности, русская литература показывает им (бурятским писателям. — В. Б.), как надо изображать современного бурята». И далее как высокий и неоспоримый об­ р азец следуют строки из повести «Про­ должение легенды» А. Кузнецова: «Ми­ ша — бурят... Когда утром я проснул­ ся и впервые увидел его, я ожидал, что он заговорит ломаным языком, что-то вроде «наша-ваша», «мала-мала». Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что человек с такими раскосыми глаза­ ми, монгольскими скулами, бронзовый и коренастый... цитирует Кампанеллу и Руссо». Чему же тут, однако, учиться? Тут же нет ничего, кроме удивления перед тем, что буряты стали образованными и культурными людьми. У А. Кузнецова это удивление если не простительно, то во всяком случае объяснимо: его герой попросту плохо знает, что такое совре­ менные буряты. Но для бурятского пи­ сателя такое удивление было бы совер­ шенно непростительным и позорным — он обязан знать свой родной народ. В. Найдаков — интересный и способ­ ный критик, но в данном случае его по­ становка вопроса неверна. Получается, что буряты должны учиться у русских писателей тому, как они описывают бу­ рят, калмыки — тому, как они описыва­ ют калмыков и т. д. Нет, дело вовсе не в этом. Свой родной народ писатели на­ циональных литератур должны знать и уметь описывать лучше, чем кто бы то ни было. Этому никто не научит. Нам многое простит эпоха. Отлюбит с нами, отгрустит. Но что Россию знаем плохо. Уж то, конечно, не простит. Это веское предупреждение А. Про­ кофьева своим русским собратьям по пе­ ру писатели любйй национальности мо­ гут принять и на свой счет. ,,Медный всаднин“ и ,,Медная пуговица“ Успехи бурятской прозы и тот фено­ менальный факт, что она начала свое су­ ществование сразу с социалистического реализма, иногда, к сожалению, порож­ дают у некоторых писателей в Бурятии настроения и мысли, лишенные здоро­ вой критичности. Они утверждают, что бурятская литература — это «сказоч­ ный богатырь», что она достигла совер­ шенной зрелости, полного расцвета, что пора издавать библиотеку бурятского ро­ мана и т. д. Они склонны даже самые первые произведения бурятской прозы рассматривать иногда как совершенные образцы искусства социалистического реализма. Так, русский писатель М. Степанов в первой книжке «Байкала» за 1963 год восторженно восклицал: «Ведь в бурят­ ской литературе восемнадцать романов — это ли не свидетельство зрелости!» Во-первых, странно, что все восемна­ дцать романов, то есть всё, написанное