Сибирские огни, 1965, № 001

кинофестивале в Москве. Я не буду пересказывать его содержание. Это повесть о современных Ромео и ДЖульетте. Вместо Монтекки и Капулетти в ней вражду­ ют две шайки подростков. В одной — «цветные» пуэрториканцы, в другой — белые. Ж естокая вражда порождена предрассудками, обострена сознанием бес­ смысленно загубленной юности. В драке, в поножовщине гибнут молодые, пол­ ные сил... Пьеса была написана несколько лет назад. Я смотрел ее с Майклом К., мо­ им нью-йоркским знакомым, переводчиком советских поэтов. Он живет в Вест- Сайде. После спектакля я, потрясенный, долго шел молча. Потом спросил Майк­ ла, случается ли сегодня в жизни Вест-Сайда что-либо подобное только что уви­ денному на сцене. Он посмотрел на меня с удивлением: — Конечно. В воскресенье под нашими окнами была схватка. Дрались две 'банды. Вернулись из церкви и повздорили. Сначала переругивались, потом сце­ пились. Ну, полиция вмешалась, успели разнять. А вообще-то в Вест-Сайде дня не проходит без каких-нибудь историй. Раскройте любой номер газеты — вот вам и материал для новой пьесы. — Ну уж, любой... — усомнился я. — У вас осталась «Столичная»? —- вместо ответа спросил Майкл. — Да, а что? — Если я неправ — угощаю вас обедом в «Брассери». Или в любом дру­ гом ресторане по вашему выбору. Если вы проиграете — бутылка моя. Идет? В киоске Майкл взял охапку газет. Мы зашли в кафе. М айкл быстро листал •страницы. — Вот! — воскликнул он. — Слушайте, как раз о нашем Вест-Сайде: «Са­ мая плохая улица этого района — Сто третья. Здесь женщины торгуют нарко­ тиками прямо из детских колясок. Поножовщина и карточные игры — обычное явление. Здесь отмечено рекордное число грабежей, насилий, самоубийств. Дети вовлечены в различные банды». Ну, убедились? — Нет, — возразил я. — Это общие слова. Вы же говорили — сюжет для пьесы. — Ладно, понимаю, вам не хочется отдавать водку... Поищем еще, — согла­ сился Майкл. — Гм, вот о банде «Кобры». Томми Дрейк, по кличке «Быстрый», нанес ножевую рану другому подростку. Но это не Вест-Сайд, это в Бруклине. Вот еще. Двое пуэрториканцев, Агрос, по кличке «Дракула», семнадцати лет, и Хернандес, по кличке «Зонтик», того же возраста, приговорены к смертной каз­ ни за убийство двух других подростков у спортивной площадки на Сорок третьей улице. Эго ведь возле вашей гостиницы, верно? — Верно. Но не в Вест-Сайде, — уточняю я. — Ага, тогда, может, это... — продолжал Майкл не очень уверенно. — Закончено следствие по поводу драки двух шаек. Это было третьего августа на Девяносто четвертой улице, неподалеку от Центрального парка. Район, надеюсь, вас устраивает? «Побоище продолжалось с семи до одиннадцати часов вечера, причем с верхних этажей в дерущихся бросали посуду и бутылки, а полиция, прибывшая на место происшествия, вынуждена была дать несколько выстрелов в воздух». — Да, но тут нет никакой романтики, между тем как в «Вест-Сайдской истории»... — Я вижу, вам не угодишь. Не думаете ли вы, что автор «Вест-Сайдской истории» целиком списал ее из газет? — проворчал Майкл. — Впрочем, одну минуту, одну минуту... Слушайте: «В городке страховой компании «Стайвесент- таун» введено осадное положение. После девяти часов вечера подросткам не разрешено выходить на улицу. Это сделано для того, чтобы прекратить бесчин­ ства местных шаек. Их последний подвиг — избиение юноши и девушки. Де­ вушка, спасаясь от преследований, упала и так разбила голову, что пришлось на­ ложить несколько швов». Ну, что? — Тут уже есть признаки драмы. Но где этот городок? — Даун-таун, Ист-Сайд. Ладно, мне просто не хочется больше рыться в этой груде. Майкл отодвинул газеты. Я сказал, что не считаю себя выигравшим пари. •Возможно, настоящий драматург действительно нашел бы немало сюжетов в уго­ ловной хронике одного нью-йоркского дня. Полицейские и воры Вот он стоит или медленно прохаживается вдоль тротуара, нью-йоркский полисмен. Свысока и внимательно присматривается он к прохожим. Свысока по­ тому, что в полицию преимущественно берут рослых здоровяков. Темный мун­ дир облегает мускулистую фигуру. Н а голове — молодецкая ф ураж ка с лакиро