Сибирские огни, 1965, № 001

вались дальние мосты. И почти сливались с небесной полутьмой небоскребы. Го­ рели лишь красные огни, предупреждающие пилотов, да отдельные окна, по которым с трудом угадывался весь контур здания. Небоскребы засыпают раньше, чем маленькие дети. Вскоре после заката они закрывают несчетные глазницы окон вслед за уходом своих дневных обита­ телей. В них не приглашают друг друга в гости, не смотрят телепередачи — в них не живут. Большинство небоскребов занято конторами. Днем там делают деньги. Ночью небоскребы спят. Эмпайр перепоясывают поперек несколько световых линий. Но и его окна черны. Из 6500 стеклянных глаз светится, может, сотая часть. З а окнами — онемевшие приемные и покинутые кабинеты бесчисленных служебных помещений. Для туристов Эмпайр — место, где надо умеренно повосхищаться, потом купить бронзовую медаль с изображением Эмпайра и цепочкой для ключей. За сим следует опустить открытку с тем же Эмпайром в п оч тое-ы й ящик, ч тобы черный кружок штемпеля документально засвидетельствовал пребывание о т п р а вителя на макушке самого высокого дома в мире. Для двадцати же пяти тысяч людей, которые по утрам бегут к шестидесяти скоростным лифтам, Эмпайр — место, где надо тянуть служебную лямку, меч тать о продвижении и о прибавке трех долларов в неделю после того, как ми стер Джонс или мистер Смит отдаст богу душу, выйдет на пенсию или получит наследство и освободит место. Для них это вызов к боссу, торопливый ланч I кафетерии, пересуды о распродаже у Мейси и последних матчах бейсбола, чте ние уголком глаза детективного романа в редкие свободные минутки, картотеки, арифмометры, чужие миллионы в графах баланса и свои тощие бумажники б кармане стандартного пиджака. Все это днем. А вечерами световые пятна бегают в окнах опустевшего ги­ ганта лишь следом за уборщицами. Да еще туристские лифты и гиды не знают вечернего покоя: тридцать «вопросительнь?х знаков» вниз, тридцать «каучуковых шей» — вверх. Господа, запишите, пожалуйста: высота Эмпайра — четыреста сорок два метра, кроме лифтов есть еще лестница, в ней тысяча восемьсот шесть­ десят ступенек. Нет, господа, дом прочен, это проверено. В семьдесят восьмой этаж однажды во время тумана врезался бомбардировщик и, представьте, де­ сятью этажами выше даже не заметили удара. Пожар? Да, был, но его быстро потушили свои же команды пожарных. Как поднимали машины? О, для пожар­ ных машин есть особые лифты. У нас все предусмотрено! Тридцать «вопросительных знаков» вверх — тридцать долларов в кассу. В чью? Банкир Джон Раскоб владел домом до своей смерти в 1950 году. Потом Эм­ пайр купил Генри Кроун. Точнее, целый синдикат дельцов во главе с этим чикаг­ ским миллионером. Постройка Эмпайра обошлась в 41 миллион долларов. С тех пор здание как будто поизносилось. Но, с другой стороны, и доллар стал уже не тем. Перед сделкой позвали старину Гордона Кайла, самого опытного оценщика небоскребов. Он занимается этим всю жизнь, и, как сам любит говорить, его глаза знают точ­ ную цену всему, что поднимается над Манхэттеном выше двадцати этажей. Кайл сказал Кроуну, что за Эмпайр придется заплатить уже 51 миллион. А в 1961 году по коридорам и лифтам Эмпайра снова зам елькала сутулова­ тая фигура старика Кайла. Это могло означать только одно... Новую компанию дельцов возглавил Лоуренс Вин. Он занимается спекуля­ цией домами почти столько же лет, сколько Кайл — их оценкой. Покупательная способность доллара падала куда быстрее, чем старилось здание, и на этот раз его продали уже за 65 миллионов долларов. ...Умудренный опытом и советами, я выбрал для третьего подъема на Эм­ пайр солнечный день «индийского лета» — так называют в Америке ясную осеннюю пору, похожую на наше «бабье лето». Планом в натуральную величину стелился внизу Манхэттен. Высота и расстояние приукрасили город голубой дымкой, подретушировали его кварталы , высветлили темные его пятна. Отсюда не различались ни облупленные фасады трущобного района Вест-Сайда, ни уз­ кие грязные улицы Гарлема, ни дворы-колодцы с темными сырыми стенами. Над неприглядностью низкоэтажного старья, над мраком тонущих в тени улиц вздымались, подавляя все окружающее, голубовато-зеленые глыбы новых небо­ скребов. Пусть, думалось мне, бесконечно далеко от совершенства то, что нагромож­ дено человеком там, внизу. Но тянется, тянется к солнцу человек-строитель! Разве строил он этот город так, как ему хотелось? Своекорыстный расчет, често­ любие, эгоизм тех, кто правит здесь, мешали ему. Погоня за прибылью была и остается главным архитектором города-колосса. Можно ненавидеть существующий здесь уклад. Но Эмпайр не стал ниже от того, что банкир Джон Раскоб видел в нем лишь выгодный способ помещения миллионов и тешил свое тщеславие. Безвестная, безымянная армия строителей