Сибирские огни, 1965, № 001

Простые смертные и даже «народные капиталисты», т. е. обладатели не- ькольких акций, отнюдь не допускаются в святая святых. Они могут увидеть все аишь издалека, с балкона для публики. Когда по числу посетителей биржа подртавила ножку статуе Свободы, дель­ цы выложили миллион долларов на устройство специального зала перед входом. Там расположены выставки на тему: «Нью-йоркская биржа — краеугольный ка­ мень народного капитализма». Приветливые девушки-экскурсоводы в синих фор­ менных костюмах, с предупредительностью и мягкими манерами опытных стюар­ десс, помогают вам уяснить ту же истину. На балкон сразу не попадешь: длинная очередь. Пожилые, ярко раскрашен­ ные даМы в меховых накидках. Супружеские пары всех возрастов. Трое шушу­ кающихся монахинь в накрахмаленных чепцах и грубых башмаках, похожих на мужские. Военный моряк с соцветием орденских планок. Семейство евреев-хаси- дов, религиозные верования которых, как и их старинные черные костюмы, чер- чые шляпы с широкими жесткими полями или пряди волос, обернутые вокруг уха, остаются неизменными чуть не со средневековья. Наконец, экскурсия школьников во главе с учителем-негром. Р ебята зажимают в кулачках розовые, желтые, зеленые образцы распоряжений о покупке и продаже акций: их берут у входа как сувениры. Школьников пропускают вне очереди. Придется ждать. Одна из девушен- ¿кскурсоводов усаживает желающих в кресла и начинает беседу о бирже. Она напоминает, что в настоящее время машинное оборудование, управляемое одним рабочим, стоит до двадцати тысяч долларов. Предпринимателю трудно делать бизнес только на свои деньги. И вот биржа помогает ведущим акционерным ком­ паниям добывать нужные им миллионы долларов. Она аккумулирует готовность семнадцати миллионов американцев, имеющих теперь акции, не только участво­ вать в прибылях, но и разделять риск. Тут девушка мило советует «быть подальше от акций» тем, кто по состоя­ нию здоровья слишком переживает падение их курса или слишком возбуждается, когда курс идет в гору. — Я рада сообщить, — продолжает она, — что почти половина держателей акций — люди, которым их основной бизнес приносит от пяти до десяти тысяч долларов устойчивого дохода в год. Акции обычно приобретают уж е хорошо обе­ спеченные и, смею добавить, солидные господа: средний возраст американского акционера — 48 лет. В этом цветущем возрасте легче уберечь себя от необду­ манных шагов и безрассудного риска, не правда ли? За последние годы в Америке много говорят о «народном капитализме» не только на бирже. Монополии стали выпускать акции небольшой стоимости и тру­ бить во все трубы, что такую акцию может купить не только капиталист, но и рабочий, если у него есть кое-какие сбережения. А буржуазная печать подхваты­ вает: смотрите, рабочий купил акцию, он имеет свою долю в капиталах корпора­ ции, он, как капиталист, получает прибыль! У нас не просто капитализм, у нас «народный капитализм»! В ожидании своей очереди я полистал брошюрки и словарик «Язык капита ловложений», разложенные на столах. Тут и там в их тексте были рассыпаны призывы к осторожности и благоразумию, о том же говорила и девушка-экскурсо- зод. С вожделенными словами «доход» и «прибыль» часто соседствовали «риск» и «потеря». Что сие значит? Никто же не поверит, что биржевики заботятся о вашем здоровье или о благополучии вашей семьи больше, чем о своих доходах. И уж если у порога биржи осторожные призывы к благоразумию и предостережения о капризах фортуны — значит, риск расставания с обожаемыми долларами у «на­ родного капиталиста» весьма и весьма велик. Поэтому биржевики заранее гото­ вят овцу к стрижке. Расчет прост: смотрите, в «народном капитализме» все чест­ но, мы-, же предупреждали... — Господа! — полисмен жестом приглашает очередную группу экскурсан­ тов на галерею. Меня он останавливает, молча показывая на «Зоркий». В чем дело? Оказы­ вается, с фотоаппаратом нельзя. И с портфелем. И с биноклем. Почему? — Мистер, были случаи, когда во время биржевых потрясений взволнован­ ные зрители роняли тяжелые предметы вниз на головы биржевиков. С тех пор мы принимаем меры предосторожности. С галерки открывается внизу толкучка, барахолка, дожившая до века атома и электроники. Гам и шум зауряднейшего базарного торжища, толпы суетно мя­ тущихся людей, а над ними — синеватые экраны с быстро сменяющимися знач­ ками и цифрами, сложные автоматические устройства, огромный светящийся циферблат электрических часов. 14 часов 01 минута... '14.02... 14.03 ... З а эти три минуты, возможно, мил­ лионы долларов передвинулись куда-то, у кого-то вынули из кармана денежки, в чей-то сейф положили...