Сибирские огни, 1965, № 001

Нила Быстрова: все началось в гостинице <Старый кедр» Меня провели по наружной — очень шаткой и скрипучей лестнице на второй этаж дома-голубятни и оставили одну в большой многоокон­ ной комнате. , — Кровати все новые, матрацы на пружинах, белье свежее, ло ­ жись на любую, — сказал, уходя, заведующий гостиницей. Это велича­ вый человек с кислым лицом и синими губами. И еще — шрам на под­ бородке и ногу волочит. — Только не обижайся, — добавил он, — седни одна ночуешь... Отхожая во дворе, умывальник тута, за дверью... Я вышла вслед за ним на площадку, постояла у зыбких перил. Тем­ нота какая: густая, неподвижная, мягкая. А небо светлое, в веселых фо­ нариках звезд, будто там, наверху, праздничное гуляние... Я сбрызнула из умывальника лицо, мигом разделась и легла на кровать возле дощатой переборки. Так, с краю, я спала в общежитии. Меня все еще качало и кружило с дороги: спуск, подъем, поворот налево, поворот направо, снова спуск, снова подъем... Серые скалы, мохнатые сосны и кедры, ручьи, мостики... И еще: напряженное, застыв­ шее лицо водителя — мало отвечать за почту, еще за меня отвечай! — и лихие встречные машины, проходящие в сантиметре от борта нашего грузовика... Ломило руки, плечи, спину, будто это я сама просидела всю дорогу за рулем! И вот — прохладные суровые простыни, и две подуш­ ки, и шерстяное одеяло... Угревшись, проваливаюсь в сон, забыв все тревоги, все сомнения, всю напряженность дневного ожидания — ожидания встречи с Мура­ шами. Впрочем, до Мурашей, как я узнала от заведующего, еще целых двести километров. Завтра в шесть утра за мною придет колхозная машина... Я спала крепко и, наверное, долго. Как и что меня разбудило, я не тут же поняла. Сначала мне показалось, что где-то за окном шелестну- ли листья — раз, другой... А потом поняла — кто-то в мягкой обуви про­ шел от лестницы по площадке к моей двери... Я глянула в окно: чужая ночь, чужие звезды. И чужой .человек за дверыо. Нет, не ко мне поздний гость — к соседям... Дверь за тонкой дощатой переборкой еле слышно вздохнула; он во­ шел туда, в комнату, занимаемую мужчинами, и все с тем же шелестом, будто сухие листья... И легонько, неторопливо стал снимать и развеши­ вать одежду и раскладывать на полу вещи. Потом сел на кровать — пружины отозвались тихим певучим звуком — и, коротенько покряхты­ вая, примялся стаскивать сапоги... Сон уходил, словно вода из прохудившегося ведерка... Я и в техни­ куме, только кто из девчат шевельнется, просыпалась, а тут, на новом месте... Только что была река, были ржавые скалы над серебристой водой, круглые и пустынные желтые отмели, узкие пепельные листья ивняка, белые, тонкие облачка, высоченные розовые цветы кипрея... Спуск, по­ ворот, подъем... Все исчезло. Слева — дощатая небеленая перегородка, вокруг плотная тьма, и во всех восьми окнах, будто я в полете — звезды, одна крупней другой: