Сибирские огни, 1964, № 12

лектива! Кстати, когда я обратился к начальнику гарнизона за разрешением вы­ ехать, он сказал: — Езжай с полком. Я не понимаю, что там у вас творится... Услышав гудок паровоза, потом перестук колес, я радовался, что оставлял станицу со всеми бедами, которые она мне принесла. Начиналось наше прибли­ жение к фронту. 5 В новом пункте, где остановился наш полк, во время разгрузки я старался не попадаться на глаза начальству. Потом держался подальше от дома, отведенного под штаб. Но, когда я вдруг понадобился, меня быстро нашли. Ко мне пришел бывший мой ведомый Науменко. — Товарищ капитан, вам приказано немедленно явиться к командиру ди­ визии, — сообщил он с радостной улыбкой на лице. Я не спеша собрался, думая, что сейчас отправят обратно. По дороге он рассказал мне о причине моего вызова. Когда Краев представлял полк командиру дивизии полковнику Волкову, гот вдруг спросил: — А у вас был летчик Покрышкин, где он? — Был, товарищ полковник, — ответил Краев. — Он оставлен в Н. Его дол­ жны арестовать и судить. — За что? — Нахулиганил, и вообще... — Ну-ну, говорите, что хотите сказать. Краев молчал. — А я знаю его по фронту как хорошего истребителя. — Раздувают, товарищ полковник. — Вы неправильно оцениваете Покрышкина, товарищ майор! — отозвался комиссар и, обернувшись к комдиву, продолжил: — В этом деле надо разо­ браться. — Покрышкин с нами приехал, его можно позвать самого, — сказал кто-то из летчиков. — Найдите его немедленно и позовите ко мне, — приказал комдив. Передавший мне это Науменко весело подтолкнул меня в плечи: — Давай, докладывай все, как было! Твое дело правое. Комдив и начальник политотдела выслушали меня, переглянулись. Изложив затем все на бумаге, я ушел в общежитие. Вечером меня позвали в штаб полка. Там были все члены бюро парторгани­ зации и комиссар дивизии. Жалкими выглядели некоторые из моих товарищей, которые два месяца тому назад без моего присутствия голосовали на заседании бюро за исключение из партии, а сегодня распинались в мою защиту. Я понимал их, ненавидел их беспринципность и радовался, что вся эта история так благопо­ лучно кончается. Меня восстановили в партии. На другой день командир полка пригласил меня к себе для беседы о назначении на должность. — Думаю тебя поставить к себе заместителем. — На заместителя, товарищ командир, подберите кого-нибудь заслуженнее меня, — уклонился я на этот раз от прямого отказа идти заместителем к тому, кто оставил в моей душе больше рубцов, чем война на моем теле. — Если можно, дайте мне эскадрилью. Так я вернулся в свой родной полк, принял эскадрилью Фигичева, которого назначили заместителем командира полка. Летчики встретили мое трудное воз­ вращение с большой радостью. Особенно был доволен Фадеев, с которым склады­ вались у нас теперь отношения настоящих друзей. Жизнь опять возвратила мне все, к чему я так стремился в последнее время. Каждый день с утра летаем. Мы с Фадеевым тренируем летчиков наших эскадрилий по моей методике. Уделяем особенное внимание отработке маневров и полетам на бреющем по ущельям гор и над морем. После обеда — занятия по тактике, той, которая разработана в Н., в дни моей опалы. Надо спешить с подготовкой. Немецкие армии упорно рвутся к Волге и через горы К авказа — к Черному морю. Врага надо сломить. В напряженные дни учебы радио принесло долгожданную весть: союзные ар­ мии открыли второй фронт. Радость была недолгой. Высадка союзников в песках Африки не уменьшила числа вражеских дивизий на нашем фронте. Пески Афри­ ки были далеко, очень далеко от логова фашизма. Зашедших так глубоко на нашу землю дивизий врага и стервятников со свастикой на крыльях уничтожать при­ дется нашим войскам. Отдыхать и гулять некогда, когда Родина в опасности.