Сибирские огни, 1964, № 12

Край войны 1 Дни стояли жаркие, дул знойный ветер, но чувствовалось, что лето уже на исходе. Мы, фронтовики, отступая по кубанской земле, почти не воспринимали примет времени и местности. Замечали, казалось, только горы. Одни горы! Полк перебазировался еще ближе к горам. Куда же дальше? , Ответа не было. Мы его ни от кого и не ждали, ежедневно по нескольку раз летали сопровождать бомбардировщиков, они сбрасывали тяж елые фугаски на вражеские колонны, ползущие на Грозный. Работали мы с ними дружно, но иногда и ссорились, если замечали что-то неразумное в их действиях. В один из тех дней мы шестеркой сопровождали группу «Пе-2». В задан­ ном пункте ведущий группы «Пе-2» обнаружил незначительное скопление ма­ шин противника, но послал туда свои бомбы. За ним сделали это и другие. Я' недоумевал: почему они бросают бомбы на жиденькую колонну, если дальше, в нескольких километрах, по этой же дороге черно от сплошной лавины танков и машин? Вот она, слепая исполнительность. А где же инициатива в бою? Только один из всей группы бомбардировщиков продолжил полет по прямой. Все отбомбились, развернулись и встали на обратный курс, а этот смельчак по­ шел дальше. Я понял его намерение и последовал за ним. «Пе-2» сиял в лучах заходящего солнца. Мы оставили группу, которая удалялась от нас, и всей ше стеркой прикрывали теперь одного, по-настоящему достойного, чтобы за него мы, истребители, если надо, пошли на смерть. «Пе-2», несмотря на зенитный обстрел, точно вышел на цель. Спикировав, он послал свои бомбы в самую гущу машин. Его удар вызвал огромный столб дыма и пламени. Мы испытали небывалый душевный подъем, боевую радость. Один летчик нанес врагу вреда больше, чем вся группа. На обратном маршруте мы летели за ним как будто в торжественном эскорте. Он заслужил это. По дороге домой, в машине моего ведомого Науменко стали из патрубков выбиваться длинные языки пламени. Явление объяснимое: разрегулировался карбюратор. Но в воздухе устранить его нельзя. Я решил сесть со своим ведо­ мым на первом попавшемся аэродроме. Под нами оказался аэродром истребителей, и я пошел на посадку. При землились, отрулили в сторону от взлетной полосы и приступили к ремонту. Только подняли капот, разложили инструмент, подкатывает «эмка». Из нее вы­ шел молоденький, подтянутый лейтенант. — Я адъютант командира полка майора Дзусова. Комполка приказал не медленно рассредоточить машины. — Мы быстренько осмотрим и улетим. — Комполка приказал... — Понятно, лейтенант. Приказывать мы все умеем. Адъютант уехал. Мы занялись мотором. Через несколько минут опять едет «эмка». — Командир полка Дзусов приказал сейчас же разрулить. Если самолет неисправный, то оттащить его на буксире. — Закрывай, Науменко! Я полечу на твоем самолете, а ты садись в мой. Взлетели. Опять хлещет хвост пламени. Он угрожающе достает до стабили­ затора. Его свет ослепляет. Вести самолет трудно, а сажать еще труднее... На второй день, возвратясь со штурмовки, я увидел на нашем аэродроме много чужих самолетов, а посредине поля — два с подломанными шасси. — Чьи? — спрашиваю Чувашкина. — Сел полк Дзусова. — Ничего себе аккуратность! — восклицает Науменко. — Увидеть бы адъютанта и его командира... — Зачем они вам? Конец всем хлопотам! — Чувашкин необычновесело, бодро произносит эту фразу. — Что ты хочешь этим сказать? — Уходим на отдых. Уже передаем самолеты полку Дзусова. Сообщение поразило меня своей неожиданностью. И радостно,чтонавремя сброшена тяжелая ноша, и как-то непривычно слышать: «Уходим на отдых». Завтра ты уже не полетишь туда, где стреляют зенитки и охотятся за тобой «Мессершмитты». Первый за время войны день без раннего выезда на аэродром, без ожидания: «Куда сейчас пошлют?». Хорошо стоять на земле, смотреть вдаль, дышать степным ветерком, чувст­ вовать, воспринимать всей душой тишину и чуточку грустно оттого, что завгрг ты уже не будешь в бою стрелять по врагу, который загнал тебя сюда, в чернуге