Сибирские огни, 1964, № 12

Она хитрить не захотела. — Никто,— сказала, — не позвал. И долго-долго вслед смотрела, когда я к поезду бежал. А мне никто не молвил строго тогда, не знаю почему, что в эту трудную дорогу нельзя пускаться одному. И еду много лет и дней я, сорвав тугие тормоза,— и все нежнее и нужнее те незабытые глаза. И рад вернуться б утром ранним к началу памятного дня, но полустанка с тем названьем уж е не стало для меня. Теперь там станция большая, и той кассирши больше нет. И покупать ли, сам не знаю, второй, некупленный билет.