Сибирские огни, 1964, № 12

Нас окружили грузовики, повозки. Стоять на месте не было никакого смысла. — Заводи! Я помнил о наступлении наших войск у Мелитополя. Следовательно, надо продвигаться на юг, чтобы там с войсками отступать на восток. Я сохранил кар­ ту, по ней не чтрудно было определить, куда устремились немецкие дивизии и танки, если они уже обошли Пологи с востока. К морю! — вот куда. Чем скорее, рассудил я, наша машина проскочит к городу Осипенко, тем больше надежды пробиться на Володарское. 4 В Пологах наш ЗИЛ до предела загрузили попутчики. В те дни все живое неудержимо тянулось на восток, и если этот живой поток встречал преграду, он немедленно отыскивал другое русло, другой ход, и вся его стихийная сила на­ правлялась туда. В кузове нашего ЗИ Л а сидели раненые, просто бойцы, отбив­ шиеся от своих частей, не дошедшие до фронта резервники. По одному„их внеш­ нему виду было понятно, что этим людям уже досталось от войны, что у них одно единственное желание — пробиться к своим, туда, где можно свободно от­ дохнуть, помыться, переменить завшивевшее белье, поесть вволю, а потом идти в бой, хоть к черту в пекло! Такое желание, такая воля человека, потерявшего связь ссг своей частью, мне была теперь очень понятной. В первый же день мы­ тарств по фронтовым дорогам я убедился, что стремление пробиться на восток и где-то там влиться в свои' или новые части, было тоже проявлением высокого человеческого духа. На этом пути нередко обстоятельства требовали настоящего подвига. Эти люди не имели ничего общего с паникерами, трусами, с теми, кто в подобной обстановке бросал винтовку в кусты, спешил переоблачиться в граж­ данскую одежду, заботясь только о своем спасении. К Верхне-Токмаку мы подъехали вечером и вынуждены были остановиться на самой окраине. Здесь только что побывали вражеские бомбардировщики. Го­ рели хаты, на улице лежали разбитые повозки. Воронки от больших и малых бомб, казалось, еще дымились. Экипаж нашей машины и наши попутчики бро­ сились подбирать разбросанное взрывом оружие. Я прихватил несколько гранат и полуавтомат, нацепил все это на себя; солдаты затащили в кузов ручной пуле­ мет. На одной из брошенных, сломанных повозок сержант-шофер обнаружил бу­ тыль спирта и тоже под всеобщий гул одобрения водворил на машину. В центре села — военные грузовики, тягачи, орудия. Я протиснулся сквозь забитую транспортом площадь к группе высших командиров, прислушался, о чем они говорят. Черниговка, Андреевка, Володарское... Упоминание об этих селах сказало мне все. Никто не называл Мелитополя, Акимовки... Значит, наши войска в этом районе уже не наступают, а отходят... На лафетах орудий и на машинах ни одного ящика со снарядами. По пет­ лицам определяю, что здесь и пехотинцы, и артиллеристы, и связисты. Каждый из них, отдельно взятый, обладает силой, готовностью сражаться, но вместе они просто обыкновенная толпа, которую объединяет одно стремление: пробить­ ся на восток. Я тоже такой. Я тоже хочу немедленно уехать отсюда, чтобы не быть отрезанным от своих. Я не имею права задерживаться здесь. Поэтому я слушаю, стараясь определить, кто из них самый сильный, самый решительный, за кем можно было бы пойти на все опасности, чтобы одолеть их и выйти к сво­ им. «Свои» для меня — это мой родной полк, мои товарищи и друзья-летчики. Они — это моя Родина, моя семья, моя вера в победу. Я уже решил, что буду держаться именно этой группировки неорганизован­ ных войск, спаянных одним твердым намерением. На совете всех командиров было сказано: выступаем ровно в полночь. Возвратясь к своей машине, над которой возвышался киль самолета, я уви­ дел на ней еще больше солдат, чем было. Как только я сообщил им, что выез­ жаем ночью, люди разошлись устраиваться' на ночлег. Мы тоже подъехали к одной незанятой хате. Во дворе увидели хозяйку. Сержант первым выпрыгнул из кабины, очевидно, не полагаясь на мое умение завязывать контакты с местным населением. Он начал издалека, о трудном вре­ мени, о том, что уже почти сутки он и его товарищи ничего не ели. Но хозяйка сразу разрушила все хитросплетения его речи: — Ой, бидненьки ж мои! Та заизж айте ж у двир. Оце тильки перед вече­ ром бомбами таких гарних валашкив побыло. Наварю вам и нажарю. Ижте, бид­ неньки мои!.. Поужинали мы плотно и сытно. Я поручил сержанту распределить, кто и когда будет стоять на посту у машины, он повторил мое приказание и удалился. Попросив разбудить меня ровно в полночь, я, уставший, тотчас уснул.