Сибирские огни, 1964, № 12

От длинной очереди, кажется, захлебнулись пулеметы. Второй раз стре­ лять мне будет некогда. Ну, чего же ты, желтолобый, не реагируешь на мои попадания? Ага, оседаешь! Крутанулся, пошел вниз. Н еужели хитришь? И в это время слышу удар в левое крыло. Рванул машину в сторону, под трассу... «Мес- сершмитт» проскакивает. Смотрю, где поврежден мой самолет. На крыле глубо­ кий след от невзор^авшегося снаряда: он проскользнул по обшивке, распоров ее. Можно считать, что самое опасное миновало. Один «Мессершмитт» я сбил, или подбил, значит, прыти у немцев убавилось. Четверкой отражаем несколько атак теперь уже очень осторожно действую­ щих немцев. Но горючее торопит: надо идти домой. Применяя новый прием — «ножницы» пар, мы постепенно отходим к Мелитополю. Группа «Мессершмит- тов» делает несколько попыток напасть со стороны солнца, но мы внимательно следим за ними, своевременно отвечаем лобовыми атаками. Убедившись, что внезапно не подловишь, «Мессершмитты» оставляют нас в покое. Кроме одного. Он до Мелитополя тянется за нами. Ему очень хочется сбить кого-нибудь из нас. Но его старания ни к чему не приводят. Вечером, возвращаясь с КП, Фигичев, еще на расстоянии, сообщает: — Иди, почитай, Покрышкин, Почетную грамоту. Свалил одного и мол­ чишь?« — Расскажи толком, в чем дело? — Наземные войска прислали благодарность нам за штурмовку, а тебе за сбитый самолет. Один немецкий асс упал в их расположении. — А, вот почему не оставлял нас тот одиночка! — говорит Гросул. — Б у ­ дет ему сегодня за потерю ведущего. Я представляю, как немцу-ведомому хотелось отплатить нам за своего кбиандира. Сколько упреков придется выслушать ему от военачальников. Но приговор над тем, кто сгорел где-то в степи, уже приведен в исполнение. В памя­ ти остался тот, один, мечущийся, которого никто не поддержал. Техники осмотрели мой самолет. На крыле отметка вражеского снаряда. Надо менять плоскость. Виктор Петрович посылает меня на аэродром Володар- ское: там размещаются наши ремонтные мастерские и тренируются молодые, прибывшие в полк, летчики. — Даю тебе два дня, — напутствует командир полка. — Опробуешь маши ны, полетаешь с ребятами и приведешь их сюда. Пора им привыкать драться. 3 Полчаса полета на восток, и я в глубоком тылу. Смотрю, как тренируются молодые летчики. Самолет разбегается, взмывает, набирает высоту, делает несколько фигур пилотажа и заходит на посадку. Все проделывается по-школыюму чистенько, спокойно, шаблонно... Молодые готовятся к боям!.. Мне кажется, что я смотрю замедленную кинопленку. На старте узнаю знакомые лица. Стройный Никитин в летном шлемофоне докладывает мне, как старшему по званию, что на аэродроме проходят трениро­ вочные полеты.» — Производили бои и стрельбы. Учебные, — повторяет он. — Всё отработали? — Мало было тренировок, но забирайте нас отсюда. — Кто тебе сказал, что я приехал забирать? Подходят другие летчики. Андрей Труд улыбается: — Привет фронту от трудового тыла! Он тоже обижается, что их держ ат в черном теле: не дают стрелять, бом­ бить на полигоне. , — А зачем попусту переводить боеприпасы? Фронт рядом. Нас тоже мало­ вато учили, но кто захотел, в боях всему научился. Пикирование отработали? — Как будто, — несмело отвечает Никитин. — Хорошо. Завтра проверим, чему вы здесь научились. — И на фронт?! — восклицает невысокого роста черноволосый лейтенант, пробиваясь ко мне. Прикладывает руку к пилотке: — Супрун. — Супрун? ч — Так точно! — лейтенант весело смотрит в глаза. — Я знал одного Супруна. Степана. Не родственник? Лейтенант опускает голову: — Однофамилец, товарищ старший лейтенант. Но я все знаю о нем, как о своем брате. Указ был в газетах. Читали? — Какой Указ? О Супруне? — Посмертно дважды Герой. Степан Павлович Супрун. Погиб в воздуш­ ном бою.