Сибирские огни, 1964, № 12

Пусть ярость благородная Вскипает, как волна. Идет война народная, Священная война. Напев этой песни словно слышится в гуле, который стоит над пыльной дорогой. — Ракета! От КП взлетела одна, другая ракеты . Мы бежим к самолетам. За деревьями дробится огненно-красный диск заходящего солнца. А может быть, там что-то горит? Несколько «Мигов» поднимаются в воздух и сразу же ввязываются в бой. Вокруг «Юнкерсов» целая стая «Мессершмиттов». Любой ценой надо пробиться к «Юнкерсам» — не дать бомбить дорогу: там же дети, женщины. Мы атакуем бомбардировщиков, заставляем их сбросить бом­ бы в поле. Силеверстов бросается напролом к ведущему группы «Юнкерсов» — на не­ го тотчас наваливаются два «Мессершмитта». Из наших никто не успел поддер­ жать Силеверстова. Мы преследуем уходящую группу, оглядываясь на него. Са­ молет Силеверстова уже тащит за собой черный шлейф дыма. Вот выбросился летчик, «Миг» продолжает свой последний полет без человека. Со злостью смотрим на запад, куда ушли «Мессеры». З автр а их снова надо ждать над нашим аэродромом. Они видели, откуда мы взлетели. Силеверстова привезла в полк колхозная машина. Он оставил свой самолет вовремя. Мы судим об этом по его одежде: одна пола реглана подгорела и высоко поддернулась, сапоги и перчатки порыжели. Чуть задержался бы, везли бы его в госпиталь, а не в часть. После ужина в центре круга — Силеверстов. Кое-кто, смеясь, пытается оттянуть полу реглана. — Довольно развлекаться, — выдергивает полу Силеверстов. — Завтра получу новенький. — Не быстро ли? Походишь за командиром БАО, — замечает Фигичев. — А что же я буду позориться в этой шкуре? — Он тебе напомнит о сроках носки. — Старая песня!.. Утром, сразу после завтрака, объявили приказ: готовиться к перелету. Наша новая база — Тузлы. У КП столпились летчики: Никандрыч выдает карты. На них один угол го­ лубой. Море! Такого на наших картах пока не было. Разложив карту, я склонился над ней в поисках Тузлов и замечтался. Море на карте напомнило мне об одном чудесном человеке — летчике, с которым я встретился в доме отдыха, в Хосте. Давно я ничего не слышал о нем. Если бы он сейчас узнал, что я стал истребителем и сражаюсь с врагами на фронте, он был бы рад. Встретимся ли мы когда-нибудь? Виктор Петрович рассказывает о Тузлах. Он летал туда. С его слов можно понять, что там, под Николаевым, спокойно, как в глубоком тылу. Тузлы пред­ ставляются нам сказочным приморским уголком, далекой обетованной землей. Они и в самом деле что-то совершенно отличное от того, что нам приходилось ви­ деть до сих пор на войне. Море! Черное море... Аэродром в Тузлах был основательно подготовлен к нашему перелету и. ви­ димо, предназначался для продолжительного базирования полка. Склады, капо­ ниры для самолетов, почти незаметные снаружи землянки КП. А главной его пре­ лестью была равнина на все четыре стороны, какой мы давно не видели. Она де­ лала аэродром широко открытым для обозрения зенита, удобным для посадок. Близился вечер. Летчики оставляли стоянки, собирались у штаба. Поговари­ вали о поездке к морю — оно было в нескольких километрах; ждали, что скажет командир полка о завтрашней боевой работе. — Покрышкин! — вдруг услышал я. Кто-то звал меня вниз. По крутым ступенькам спустился в землянку и в полутьме почти натолк­ нулся на девушку. Она стояла у самых дверей, возле телефонного аппарата. Я остановился. В нашем штабе девушек мы никогда не видели, да еще в военной форме. Я засмотрелся на нее, она отступила в сторону, чтобы дать мне пройти, и улыбнулась. В землянку быстро входил еще кто-то. Фигичев. Он натолкнулся на меня. — Знакомимся? — Фигичев остановился рядом со мной. — Да нет. ещ е не успел, — ответил я, посматривая то на девушку, то на командира полка. — Все ясно! — Виктор Петрович подошел к нам. — Теперь вы, орлы, бу­ дете каждый раз задерживаться у дверей. В полк прислали группу девушек-свя- зисток. Ну, знакомьтесь с нашей телефонисткой.